Наношу серию быстрых ударов, наскоро созданная защита военных не может оказать никакого сопротивления, из-за чего они прощаются с жизнью. Но я не думаю об этом, так как уже занят демонтажем гусениц у двух оказавшихся рядом танков. Следом пускаю по небольшому ворону в основание стволов, чтобы стрелять не могли, и переключаюсь на следующих.

Я полностью отдался эйфории боя. Лица солдат сменялись одно на другое. Техника подрывалась или просто приходила в негодность. В какой-то момент под горячую руку попали и вертолеты, спешащие сдержать прорыв фронта. Огонь, кровь, страх….и вороны! Мои вороны! Я уничтожал все, что попадалось мне на пути.

Но прошив еще один армейский грузовой фургон, неожиданно для себя ударил в что-то, чего не смог пробить. Неужели достойный соперник? Наконец-то!

— Ярослав! Остановись!!!

Только сейчас сознание начало приходить в норму. Вероятно потому, что голос был знакомым. Спустя мгновение с удивлением обнаружил перед собой Испанца, по чьему щиту и был нанесен последний удар. Чуть позади стояли Штиль, накидывающая в этот момент плащ на плечи Марии. Девушка выглядела неважно, но зато стояла на своих двоих.

Впервые видел Штиль без маски. И оказалось, что это вполне себе симпатичная индусская женщина, с густыми черными волосами и очень пронзительным взглядом. Она заботливо поглаживала бразильянку по голове и что-то ей говорила.

Густаво продолжал как-то странно на меня смотреть. Я же оглянулся по сторонам, чтобы оценить размеры разрушений, которые я учинил. Даже по минимальным прикидкам только на этой поляне в ближайших лесах валялось не меньше сотни трупов бразильских солдат. И это помимо погромленной бронетехники.

— Это все моих рук дело?

У меня не было шока или какой-то рефлексии, я просто действительно смутно помнил последние минуты, полностью отдавшись эйфории.

— Ты стал Титаном? — вопросом на вопрос ответил Испанец.

— Похоже на то, — пожал плечами я.

— Тогда все понятно. Когда получил?

— Утром… когда Вальтер проводил эксперименты над Марией. Подумал, что она погибла, вот и…

— Получил сильнейший эмоциональный выброс и перешагнул планку, — кивнул Испанец. — Обычно такое происходит во время боя, когда на кону именно твоя жизнь. У тебя же все вышло несколько иначе. Видимо ты необычный Титан, который волнуется не только за свою жизнь. Шутка. Причина явно в другом. Та же Штиль, — мужчина продолжил говорить на пол тона ниже, — была Ратником, когда произошла беда с ее семьей. И несмотря на это, никак не продвинулась в боевом развитии.

Я снял куртку убитого бразильского военного и откинул ее в сторону. И от остального бы избавиться, только другой одежды пока что нет в наличии.

— Это так важно? Переступил и переступил. А каким образом — не имеет значения. По крайней мере, меня это не особо волнует. Лучше скажи, как вы тут оказались.

— Увидели с беспилотников, какую кашу ты заварил, и решили воспользоваться своим шансом. Ты, сам того не зная, наткнулся на резерв бразильцев и практически помножил его на ноль. А пока на передовых позициях пытались понять, каким образом враг оказался у них за спиной, мы ударили всей мощью и пробили брешь в их обороне. Сейчас фронт бразильцев сыпется, думаю, еще пару дней и можно будет говорить о сдаче Сан-Паулу. Если мы со Штиль будет участвовать в штурме.

— Там в деревне…

— Орлов с группой военных, отправленных на твое спасение. Знаем. За ними уже выдвинулись. Все в порядке.

Вот теперь можно было расслабиться. Я зажмурился от удовольствия и выдохнул… первое крупное сражение прошло на отлично!

* * *

Тем же вечером меня, Марию и Гришу перевезли в Буэнос-Айрес. Город поражал своей футуристичностью, смешанной с большим количеством растений. В Петербурге тоже было достаточно зелени, но столица Аргентинского королевства не шла ни в какое сравнение. Настоящий цветущий сад.

В этом городе была всего одна климатическая зона с умеренно жарким климатом. Все, кто хотел испытать на себе дождь, снег, или прочие погодные радости, были вынуждены выезжать в область на определенный участок местности под названием «Парк природных стихий». Помню, еще в бытность моего проживания в Российской Империи, Даниэлла несколько раз упоминала об этой достопримечательности и все грозилась меня туда отвести, как только окажусь у них в стране. Надеюсь, она забыла об этом обещании.

— Ты уже бывал тут? — спросил я у Гриши, когда мы пролетали мимо городской застройки.

Я невольно залюбовался интересными узорами — расписанными лианами на стенах зданий.

— Один раз, еще во время обучения. После второго курса отец отправил нас с Лехой на практику в местную торговую палату. Скука смертная, но брату очень понравилось.

Несмотря на показное спокойствие было заметно, насколько Гриша волнуется. Ведь именно сейчас раскроется правда, и он наконец-то сможет нормально поговорить с родственниками.

— Беспокоишься за родных? — решил поинтересоваться я.

— Только за отца. После переворота он до последнего отказывался покидать как родное поместье, так и страну в принципе. Но когда стало ясно, что меня вот-вот раскроют, аргентинцам пришлось устроить целую спецоперацию с фальшивым крупным контрактом, чтобы выманить его в Кильмес.

— Это же неподалеку?

Гриша напряженно кивнул.

— Получается, ты с ним скоро увидишься… это же хорошо?

— Не знаю, Яр, — мотнул головой Орлов. — Когда я соглашался на эту миссию, то даже не представлял, насколько это будет тяжело. Ненависть Лехи, глубокое разочарование отца… я не уверен, что все это того стоило. Пол года назад наш дворецкий сделал видеозвонок и я ответил, думал, что случилось что-то страшное. Там был папа. Он не ругался, не пытался меня вразумить. Просто спросил, все ли со мной хорошо. Но в глазах читалось столько боли… ты не представляешь. Я тогда еле сдержался, чтобы все не рассказать. И в итоге только с холодом его спровадил. Испугался, что звонок — это провокация Тайной Канцелярии или Болотова лично. Мало ли, что могло произойти….

— Он поймет, уверен.

— Поймет, — уверенно согласился Гриша. — Но я до конца жизни буду помнить тот взгляд, полный непонимания и грусти, который был у него в самом конце разговора. Не думаю, что смогу себя за это простить.

— Простишь. В конце концов, твои действия существенно повлияли на ход начавшейся войны.

В этих словах не было ни капли лукавства. Если бы не данные о