— Я заеду за вами завтра в 5:30, — сообщил Эдди, доедая торт и глядя на маму.

Ой-ой.

Я все еще не рассказала маме об ужине у Бланки.

— Заедешь за нами? — спросила мама, переводя взгляд с Эдди на меня.

— Забыла сказать, завтра мы идем к маме Эдди на ужин.

Трикси улыбнулась. Мама просияла. Ада даже захлопала в ладоши.

Я откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

— Леди, если хотите, вы тоже можете прийти, мама устраивает вечеринку, — предложил Эдди Трикси и Аде.

Я открыла глаза, выпрямилась на стуле, повернулась к Эдди и уставилась на него.

— Что ты имеешь в виду под вечеринкой?

— Она позвала кузенов и кузин, Инди и Ли, всех Найтингейлов и отца Инди.

Нет.

Нет, нет, нет.

Это не случайно.

— Я бы с удовольствием пришла, — подтвердила Трикси.

— Я была бы рада. Я никогда никуда не хожу, — сказала Ада.

Замечательно.

— Я заеду в 5:30, заберу Аду, и мы последуем за вами, — планировала Трикси, обращаясь к Эдди, и Эдди кивнул.

Я снова встала со стула, на этот раз по уважительной причине.

— Мне пора собираться на работу.

Не дожидаясь ответа, я направилась в свою комнату.

Я сидела на кровати в униформе Смити, и надевала черные туфли, когда в мою дверь постучали.

— Войдите, — отозвалась я, думая, что это мама или Трикси, желающие прочитать мне еще одну нотацию.

Вошел Эдди и закрыл за собой дверь.

Проклятье.

— Я почти готова.

Я встала и взяла джинсовую куртку, натягивая ее.

Эдди наблюдал за мной, прислонившись к двери и скрестив руки на груди, и не сводил глаз с моей униформы. Впервые за этот вечер он выглядел недовольным.

— Что? — спросила я.

— Мне не нравится, что ты там работаешь.

Я схватила сумочку, но он еще не закончил.

— И мне очень не нравится этот наряд.

Я вздохнула.

— У меня нет особого выбора, — сказала я, подходя к нему. — В любом случае, не имеет большого значения, нравится тебе мой наряд или нет, это не имеет к тебе никакого отношения.

Он стоял у двери и не двигался.

— Ты можешь уйти с дороги? — спросила я, глядя на него снизу вверх.

Мне следовало посмотреть раньше. Его глаза сверкали, что означало, что он из недовольного превратился в разъяренного.

— Думал, мы это уже проходили, — прокомментировал он пугающе тихим голосом.

Ой-ой.

Я решила проигнорировать это.

— Я не могу опоздать на работу.

— Вижу, мой план не работает, — ответил он, меняя тему.

— Какой план? — спросила я, держась как можно дальше от него, не отступая и не делая вид, что держусь от него как можно дальше. Я начала чувствовать, как дрожь страха пробегает по позвоночнику.

— Быть честным, хорошим парнем, совершать добрые дела, делать тебе одолжения.

Я уставилась на него, боясь того, что он скажет дальше.

— И? — подтолкнула я.

Ладно, я должна знать, даже если и не хотела.

— Значит, мне придется попробовать новый план.

Если его старый план — быть честным, хорошим парнем, совершать добрые дела, то я не хотел знать, каким будет его новый план.

Он все равно мне сказал.

— Судя по всему, в ту минуту, как я запустил руку тебе в трусики и заставил кончить, ты почти целый день была добра ко мне. Ни разу не накричала, расплакалась в моих объятиях и заснула в них. Так что, полагаю, вон он — способ, чтобы ты вела со мной мило.

Ох… милостивый… Господь.

Я уставилась на него. Неужели он серьезно?

— Я отвезу тебя на работу, — продолжил он, — потом заберу, и ты проведешь ночь у меня дома.

Ой!

— Мне не нравится твой план, — наконец, обрела я дар речи.

— Тогда перестань вести себя как стерва, ты не такая и этот образ тебе не идет.

У меня отвисла челюсть. Я знала, что веду себя как стерва, но никогда не ожидала, что он меня в этом обвинит.

Мои глаза сузились, и я уперла руку в бедро. В последнее время я часто так делала. Не думала, что я из тех женщин, кто упирается рукой в бедро, но вот, пожалуйста.

— Что, извини?

— Твоя мама и ее подруги любят тебя и гордятся. Сегодня вечером ты смутила свою маму.

— Дело не в ней, — огрызнулась я, — дело в тебе.

— Знаю, что во мне. Но это не отменяет того факта, что смущаешь ты ее.

— Она переживет.

— Стоит ли мне ожидать больше твоей стервозности завтра вечером с моей мамой?

Видите, я не ошиблась в том, что сказала ему. Трикси, Ада и мама переживут, и я знала это.

Я ни за что не стала бы вести себя как стерва с Бланкой. Бланка была милой женщиной.

Эдди не обязательно это знать. На данный момент, если я собиралась быть стервой, то мне придется пройти этот путь до конца. Я подалась вперед на пару дюймов и, вроде как, соврала:

— Возможно.

Он оттолкнулся от двери и направился ко мне.

— Тогда мне придется убедиться, чтобы ты вела себя мило.

Ой! Ой! Ой!

Я подняла руки, чтобы оттолкнуть его.

— Может, просто отстанешь и оставишь меня в покое? — попыталась я.

Он уперся грудью в мои ладони, а затем толкнулся в них, пока они не оказались зажатыми между нашими телами.

— Ни за что.

Я смотрела на него.

Он смотрел на меня.

У нас проходило состязание в гляделки.

Я проиграла и, глубоко вздохнув, расслабилась в его объятиях.

— Ох, ладно. Я перестану быть стервой.

Пугающий блеск исчез из его глаз, и их окутало тепло.

— Я знал, что ты так долго не продержишься.

Это было правдой.

Я все еще смотрела на него.

Он обнял меня за плечи и повел к двери.

— Давай отвезем тебя на работу.

Глава 12

Я сыта всем этим по горло

Эдди вошел в клуб вместе со мной.

Смити бросил на нас один взгляд и крикнул:

— У меня новая мебель, сделанная на заказ, и я не хочу покупать ее заново. Держи этого засранца подальше отсюда.

Рука Эдди была у меня на спине, и при словах Смити она скользнула к моему бедру. Я подумала, что это опасный признак, поэтому посмотрела на него, чтобы оценить уровень опасности. Улыбки не было, но появилась ямочка, и я восприняла это как знак того, что могу расслабиться.

Я положила куртку и сумочку на стойку бара и сунула мобильник в поданный Смити фартук.

— Он