Люди в плащах замерли на месте и уставились на меня, но я не собирался давать им прийти в себя. Я считал неправильным церемониться с теми, кто хочет тебя кинуть.

— Чего молчим, смурфы? Где мой мешок⁈ А ну-ка быстро сняли свои рюкзаки, открыли и показали содержимое дяде Вилатосу!

— Пацан, ты… — попытался было вернуть себе инициативу командир троицы, но я ему этого сделать не дал.

— Братан! Меня не слушают!

И напарник среагировал ровно так, как и следовало. Сосредоточившись, Глебос перехватил правой рукой здоровенную секиру, пару раз крутанул ее одной кистью. С каждым следующим вращением лезвие секиры багровело. Троица зашевелилась, обнажила клинки. Нападать они не стали — наоборот, нервно ругаясь, попятились прочь.

Вот только сбежать не успели.

— Багровое пламя! — громыхнул Глебос и рубанул по воздуху перед собой секирой. От лезвия протянулась огненная нить: она хлестнула по потолку, унеслась до поворота, прошла в шаге от взвизгнувшего человека, там под жуткий треск раскаленного камня двинулась по стене и исчезла. Края широкой трещины, что осталась после огненной нити, были раскалены и потрескивали. С потолка сыпался мелкий мусор и крошечные каменные осколки.

— Стоять! — рявкнул я. И троица замерла. — Оружие на землю! Вот так, а теперь на колени, на колени, сказал! Иначе вами займется братан!

Троица, скрипя зубами, подчинилась — ощущать на себе навык Глебоса, который маячил за моей спиной, они не хотели. Я подошел поближе, и пинками отправил клинки незадачливых грабителей подальше.

— Молодцы, люблю, когда все проходит без сопротивления, убийств и криков покалеченных приключенцев, которым багровой нитью отсекает ноги. Карманы, рюкзаки выворачивайте!

— У нас нет руды… — вякнул командир.

— Ничего страшного, я возьму, что есть. Как вы, говнюки, забирали чужое добро, я заберу ваше. И капюшоны снимите, чтобы в случае проблем со стражей я знал, с кого спрашивать.

Вот теперь их проняло. Один потянулся было под плащ, но я был быстрее.

Навык активировался мгновенно. Я медленно протянул две руки к незадачливому грабителю: одной ладонью я обхватил его запястье, другой взялся за палец и выгнул его в сторону тыльной стороны кисти до щелчка. А потом — скользнул обратно.

Едва я отключил действие навыка, коридор затопил визг такой громкости, что я едва не подскочил — показалось, в тоннеле появились летучие мыши с седьмого этажа, со способностью оглушающего визга. Но нет — это грабитель таращился на выгнутый палец. Согласен — смотреть на такое страшно. Особенно, если конечность принадлежит тебе, и прежде тебе никто ничего не ломал. После первого раза, правда, к переломам относишься спокойнее.

После того, как воздух в легких визгуна закончился, он набрал новую порцию и завопил:

— Да ты знаешь, кто мой отец⁈

— Тот, кто замнет деньгами проблемы, если стража доставит тебя к нему в кандалах? — попытался угадать я. — Капюшоны, господа. Иначе я буду вынужден попросить братана использовать что-нибудь для вашей сговорчивости.

Неудачливые преступники подчинились — потянули капюшоны вверх. Лица всех троих были мне знакомы — с ними я столкнулся у подземелья, когда впервые в этой жизни захотел спуститься сюда.

— Какая удачная встреча, — осклабился я. — Теперь мешки и карманы, господа.

— У меня ничего нет! — выплюнул пацан, баюкающий свою ладонь. — Иди к черту! Я пуст!

Пространственную сумку я опознал сразу — именно такая лежала в моем рюкзаке.

— Действительно? А ну-ка сними!

Пацан зашипел, но подчинился — снял сумку и пару раз встряхнул передо мной. Сумка действительно выглядела пустой, в ней ничего не громыхало, но я даже без использования «оценки» знал, насколько это впечатление обманчиво.

— Доволен⁈ — рыкнул он. Я ускорился, выхватил у него из рук артефакт и кинул у своих ног.

— Теперь доволен. За неимением лучшего пойдет и пространственная сумка. Теперь вы, господа.

«Господ» не пришлось уговаривать — Глебос встал рядом со мной, и раскаленная докрасна секира, от которой веяло жаром, сэкономила нам и время, и слова. Из троицы удалось вытрясти тридцать серебряных монет, кучку меди и еще одну серебряную чашу. Теперь понятно, почему они в прошлую встречу выглядели избитыми — нарвались на кого-то вроде нас.

— Напомню, что если дело дойдет до стражи, или твой отец попытается устроить нам проблемы, мы будем ловить вас по всему подземелью. И обязательно поймаем, уж будьте уверены. А чтобы потоптанная гордость не подбивала вас на подвиги, подумайте вот о чем: мой друг сегодня использовал далеко не самый свой мощный навык. Просто пересчитайте, сколько раз вы видели такой, или подобный по мощи, а потом задумайтесь — кто его покровители, если у него есть такие возможности. И не сидят ли эти покровители выше каждого из ваших отцов.

— Мы поняли, — процедил пацан. — Не жаловаться, не таить зло.

— Да кто тебе запрещал злиться? — удивился я. — Ради бога. Можем даже встретиться на арене через месяц, если у вас будет такое желание. Но только подкачайся, прежде чем выходить против меня, или против моего друга. А теперь — всего хорошего, приятно было иметь с вами дело, — откланялся я.

— Зачем ты рассказал про мою родню? — мрачно спросил Глебос.

— Да ладно тебе, — отмахнулся я. — Мне нужно было сказать им хоть что-то, чтобы они сейчас не ринулись к страже. Завтра мы идем продавать артефакт, а потом валим из Вяжска. Можно себе позволить быть менее осторожными. К тому же, вряд ли отец этого пацана, даже если примется копать, узнает что-либо о тебе или обо мне, и тем более вряд ли он за эти сутки выйдет на твоего отца. Вокруг ведь время гонцов и почтовых птиц, информация плетется со скоростью хромой кобылы.

Глебос неодобрительно покачал головой, но продолжать спор не стал.

Как только мы отошли подальше от троицы, я спросил:

— А почему ты не использовал плеть во время битвы с ледяным великаном?

— Как — почему? — удивленно уставился на меня Глебос. — Потому что для этого нужна секира, Вилатос.

Ну, разумеется. Как я сразу не догадался, что навык багровой плети не работает с двуручными мечами.

Мы спустились на второй этаж и двинулись уже по нему, но медленнее и осторожнее

Пока мы шли, я рассказывал мечнику, где какие комнаты находятся в подземельях. Рассказал, что на первых этажах можно встретить как раз таки безопасные зоны — оазисы. В этих зонах можно отдохнуть и набрать питьевой воды. Монстры в такие места не идут, и зачастую теряют тебя на подходе к ним. Раньше этот эффект списывали на какую-то «освященную» воду в бассейнах, но я считаю, что боги заложили в подземелье какой-то алгоритм, который запрещал ему преследовать авантюристов, которые добежали до оазиса.

— На входе любого подземелья есть карта. Если этой карты там нет, спроси стражников, где они ее держат, и в первую очередь заучи расположение оазисов. Эти зоны не меняют расположение, и в них ты сможешь отдохнуть.

— Если во время твоего отдыха зарастут стены, усталость станет меньшей из твоих проблем, — пробурчал пацан.

— Ну, стены зарастают не так часто, — пожал я плечами. — Иначе бы про эту милую особенность оазисов знал бы каждый. Поверь, если ты будешь из последних сил ковылять по коридорам, раненный и с выводком монстров, идущих по твоим кровавым следам, тебе будет плевать, могут ли зарасти стены. Ты пойдешь на все, что угодно, чтобы спастись.

Глебос промолчал, не пожелав спорить с очевидным.

По мере того, как мы шли, я по привычке из прошлой жизни рассматривал коридоры, только теперь я объяснял Глебосу, зачем делаю это.

Зачастую в подземелье можно встретить спрятанную комнату, а в ней — либо запертых и озверевших от тесноты монстров, либо кучку сокровищ, а может, даже кристаллы, как произошло с теми авантюристами, о которых я слышал несколько дней назад, когда шел к подземелью.

К сожалению, я не знал информацию о комнатах из будущего, а если бы и знал их расположение, это мне ничего бы не дало — комнаты появлялись на краткое время, зачастую не превышавшее пары суток. Если их в течение этого времени не находили, или находили, но не вскрывали, комната пропадала и появлялась совершенно в другом месте.