черты» и то, что «они даже более европеоидны, чем самые европеоидные из современных им «... погребальных портретных масок», то есть «перед нами тот, обладавший крупными чертами лица европеоидный человек, который с древнейших времен и почти до начала нашей эры был господствующим в Южной Сибири»437• Но орнамент из прорезных треугольников, аналогичный декору срубных ножей середины II тыс. до н.э. Дона, Десны и Волги, сейминских ножей, распространенных в эпоху поздней бронзы от Нижнего Новгорода до Енисея, бронзовых изделий 1 тыс. до н.э. Северного Кавказа и Закавказья, и, наконец, меча из Северо-Западной Индии конца II начала I тыс. до н.э., постоянно присутствует в декоре ажурных славянских (позднезарубинецких) бронзовых, украшенных выемчатой эмалью фибул IV-V      вв., в орнаменте вятичских височных колец XIII в., в каменном декоре черниговской Пятницкой церкви рубежа XIIXIII вв., Рождественского и Успенского соборов X.V в. в с. Ферапонтово, храмов Кирилло-Белозерского монастыря, фронтона палат удельных князей в Угличе X.V в. и многих других памятников средневековой русской архитектуры и в узорочье севернорусских прялок, швеек, вальков, рубелей, льнотрепал конца XIX начала :ХХ вв.

Таким образом, в архаической крестьянской деревянной резьбе Русского Севера, как и в ткачестве, вышивке, кружеве этого региона, в огромном количестве сохранились до конца XIX начала ХХ вв. древнейшие орнаментальные схемы, общие как для восточнославянских, так и для индоиранских народов. Использование этих орнаментальных символов в одном и том же качестве оберегов и знаков сакрального начала как восточнославянскими, так и индоиранскими народами вплоть до порубежья века нынешнего и века минувшего, свидетельствует об исключительном значении данных орнаментов в древности и о том, что создавались они, вероятнее всего, на основании одной и той же мифологической основы, у этнически единой группы племен, впоследствии распавшихся, разошедшихся и потерявших связь между собой. Но единство орнаментальных комплексов, которые обычно неповторимы и продолжают хранить древние традиции, свидетельствуют о древней общности этих народов.

Об особой значимости трехгранно-выемчатой резьбы как своеобразного этнического определителя и индикатора этно-миграционных процессов свидетельствует то, что этот вид резьбы, широко распространенный у скандинавов, балтов и восточных славян, живущих в богатых лесом районах, столь же щироко распространен и в Средней Азии, отнюдь не богатой лесом, но у народов, этногенез которых связан с индоиранскими племенами эпохи бронзы и раннего железа, продвинувшимися в этот регион с территории Восточной Европы.

Вывод о сакральной значимости трехгранно-выемчатого орнамента у балто-славянско-индоиранских народов (а возможно, и в целом у индоевропейцев) подтверждается и тем, что у финно-угров, живущих, как и славяне, балты и скандинавы, в районах богатых лесом, трехгранно-выемчатая резьба не имела широкого распространения. И более того В.А.Шелег в результате картографирования районов бытования трехгранно-выемчатой геометрической резьбы как наиболее распространенного вида орнаментирования в русском народном искусстве пришел к выводу о том, что у прибалтийско-финских народов эстонцев, финнов, а также у карел и вепсов такая резьба встречается в основном в районах, пограничных с расселением скандинавов, балтов и славян. У коми такой вид резьбы характерен также для районов активных контактов с русскими. Что же касается поволжских финно-угорских народов, то трехгранно-выемчатая резьба для них в целом не характерна и встречается в основном в западных, контактных с русскими, районах438• Таким образом, практически все финно-угорские народы восприняли этот вид резьбы от индоевропейцев, сами же такой вид орнаментации не разработали, хотя, повторяем, всегда жили в зоне, достаточно богатой деревом.

Все это еще раз свидетельствует о высокой сакральной значимости трехгранно-выемчатого орнамента именно в индоевропейской, конкретно балто-славянско-индоиранской среде, и о том, что на основании распространения и сохранения такого орнамента у современных народов, зачастую живущих на значительных расстояниях друг от друга, мы можем судить об их древнем единстве и вероятном этногенетическом родстве. Именно трехгранно-выемчатую орнаментику исследователи связывают с символикой добра и плодородия древнего индоевропейского населения Евразии III-II тыс. до н.э. И наиболее ярко и широко представлен такой трехгранно-выемчатый орнамент именно на севернорусских прялках, которые, как мы выяснили выше, были не только простым инструментом для получения нити. Они символизировали собой мужское начало, участвующее в процессе прядения нити аналога жизни, судьбы, мысли, потомства; они были воплощением Древа жизни, несущего на своих ветвях Вечное Время прошлое, настоящее и будущее; они были надмогильными памятниками и соединяли мир живых и мир мертвых, предков и потомков.

Будучи воплощением Верховного Изначального Божества, прялка была символом плодородия и способствовала увеличению плодородия всего живого на Земле. Именно в ней как нельзя лучше, воплотилась идея вечной гармонии бытия, с его бесконечным перетеканием жизни в смерть, а смерти в жизнь. И это, разумеется, далеко не все. Образный язык русской народной прялки, ее трехгранно-выемчатого узора, еще ждет своего прочтения. И здесь хотелось бы вспомнить слова, сказанные В.В.Стасовым более ста лет назад: «Орнаменты всех вообще новых народов идут из глубокой древности, а у народов древнего мира орнамент никогда не заключал ни единой праздной линии. Каждая черточка тут имеет свое значение, является словом, фразой, выражением известных понятий, представлений. Ряды орнаментистики это связная речь, последовательная мелодия, имеющая свою основную причину и не назначенная для одних только глаз, а также и для ума и чувства»439•

 

 

 

Глава

шестая

Веда

значит

знание

Загадки. Гипотезы. Факты

 

 

Говоря об истоках многих северорусских обрядов, ритуалов, традиций, о возможной дешифровке образов народных сказок, былин, заговоров, мы постоянно обращались к такому древнему источнику, как эпос Махабхарата, созданный в глубинах тысячелетий предками индоариев. Теперь пришла пора рассказать о том, какие еще, порой совершенно неожиданные знания донес до наших дней этот удивительный феномен науки и культуры.

Так что же представляет собой сама Махабхарата?

Среди множества преданий, сохраненных памятью человечества, древнеиндийский эпос Махабхарата считается одним из величайших и древнейших памятников культуры, науки и истории предков всех индоевропейских народов. Изначально это было повествование о междоусобице племен куру многочисленного народа, жившего более 5 тысячелетий назад между Индом и Гангом. Постепенно к основному тексту прибавлялись новые, и до нас Махабхарата дошла содержащей почти 200 тысяч строк стихов и состоящей из 18 книг. Сегодня мы хотели бы обратиться к одной из них «Лесной», в которой описаны священные источники реки и озера страны древних арьев, т.е. земли, на которой и разворачивались события, рассказанные в великой поэме.

Но, говоря об этой стране, называемой эпосом Бхаратой, мы прежде всего должны помнить о том, что завершающим событием повествования была грандиозная битва между войсками двоюродных братьев, произошедшая на поле Куру в 3102 году до н.э. Однако, как свидетельствуют данные науки, арийских племен