(Сезон Холода, Ард Эллар – Майр, Улле – Неллим)

На третий день вечером, во время ужина, когда вся семья собралась в тесной столовой, примыкающей к кухне, в дверь решительно постучали. Пытаясь расслышать негромкий разговор в прихожей, Лейт испугано замерла в ожидании плохих новостей: ей все время казалось, что с Жевром по дороге случится что-нибудь ужасное. Через некоторое время слуга провел в столовую молодого мужчину. Высокий и широкоплечий, с крупными, выразительными чертами лица, светлой кожей и непривычно яркими, голубыми глазами, он сильно отличался от коренных обитателей Ард Эллара, хотя был одет в точности так же, как средней руки горожанин. Волосы его были острижены непривычно коротко.

– Я хотел поблагодарить тебя, почтенный Ильне, за спасение моей жизни, – заговорил он с неуловимым северным акцентом. – Я у тебя в долгу. Сейчас мне нечем отдать этот долг, но я долгов не забываю.

– Брось, – проворчал отец, веля поставить на стол еще один прибор и делая приглашающий жест. – Тут, чай, не Каррея, а люди не арги, чтобы их в канаве бросать. Ты не рано с постели-то поднялся?

– Самое то, – осторожно улыбнулся гость, усаживаясь за стол и медленно принимаясь за еду. – Иллары ваши ничего против не имели, да и я не привык в постели валяться.

–Звать-то тебя как?

Гость на мгновение замешкался.

– Эйнир.

–Откуда родом?

–Из Карреи.

– Как ты в той канаве оказался-то?

Гость опять ненадолго замолк.

–Обманом, – коротко ответил он и отец, глянув на него с усмешкой, больше ни о чем не спрашивал.

Мать стала расспрашивать его о творящихся в Каррее безобразиях, и гость добавил красочных подробностей к тем слухам, что уже бродили по Улле с начала осени.

– Как бы до нас не добралось, – вздохнула она, покосившись на хмурого отца. – Хэльды то, говорят, и у нас уже гаснуть стали…Зиму-то как перезимуем, если так дальше пойдет?

– Перезимуем, – отрезал отец. – Болтать надо поменьше. Что дальше делать будешь, Эйнир? – обратился он к гостю.

– Вернусь домой, – ответил тот со странным напряжением в голосе. – Найду обидчиков. Разберусь.

– Не торопись разбираться-то, – отец поднял на него тяжелый, сумрачный взгляд. – Вряд ли тебя ждут там, куда ты собрался. Обидчики твои думают, что нет тебя. Вот и подожди. Дай им возможность… себя проявить.

Горькая усмешка появилась на лице гостя.

– Хорош твой совет, господин Ильне, да время уходит. Не упустить бы.

****

– Судно отплывает через пять дней, – сказал Жевр Ас-Варден, и отец удовлетворенно кивнул. – У меня выкуплена каюта на верхней палубе и места в общих каютах на нижней, – продолжил он, глядя на порозовевшую от волнения Лейт. – Капитан, конечно, говорил, что может подождать, но не дольше, чем до рассвета. Рейсов сейчас очень мало, в порту неспокойно. Я и с этими-то с трудом договорился. Пришлось заплатить вперед, – вздохнул он.

Ас-Варден приехал сегодня днем, точно в те сроки, о которых говорил ей старый иллар, и с теми, кого она видела в хэльде – двумя охранниками, которых он нанял до Улле и обратно. Один из них оказался мастером карны Дороги. С собой он привез двух арритов – один предназначался Лейт, другой шел с поклажей, на него планировалось навьючить мешки с приданым.

Вечером в парадной столовой был накрыт богатый стол, за который мать пригласила всех, в том числе и сопровождающих.

– Ты уж прости, милая, что не получится здесь погулять, – заявил Ас-Варден, глядя на Лейт с таким видом, будто она уже была его собственностью. – Не успеем к отходу судна – застрянем в Неллиме надолго. Сейчас найти лоцмана – проблема. Почти все были илларами Мейра, посбегали кто куда, а риалларцы дорого берут. Рейсов через пролив стало раз в десять меньше, каюты выкупают заранее. Завтра с утра сходим с тобой в святилище, проведем обряд и сразу же поедем.

Лейт вопросительно посмотрела на отца. Тот согласно кивнул.

– Я очень беспокоился насчет дороги, когда услышал эти новости,– сказал он. – Раз так, надо ехать, не мешкая. Ничего, отпразднуешь в Дарнейте, – улыбнулся он дочери. – Да и завтра с утра у нас будет немного времени. Успеешь еще покрасоваться в своем заветном платье, – он усмехнулся добродушно и покровительственно, глядя, как она робко тянется к бокалу редкого здесь сахди.

Лейт перевела взгляд на мать. Та явно была недовольна, однако прилюдно возражать не стала. С отцом она будет спорить вечером, перед сном. Может статься, что на следующий день он изменит свое мнение на прямо противоположное вчерашнему. Хотя… Жевр, наверное, прав. Безопасность важнее.

– У тебя все собрано, доченька? – спросила мать, и Лейт поразилась, как потерянно прозвучал ее голос. – Помочь тебе?

– Почти все, – ответила она тихо. – Но от помощи я не откажусь.

После ужина они с Хортом и Жевром спустились во двор, к стойлам. Лейт хотела посмотреть предназначенного ей аррита и попробовать оседлать его. Ездить верхом она, конечно, умела, но весьма посредственно. Ее научил старший брат, скорее на всякий случай, чем преследуя какую-либо цель. Лейт боялась, ей все время казалось, что гордое животное обязательно ее сбросит.

Аррит, которого привел Жевр, оказался спокойной серой кобылкой. Она охотно съела из ее рук кусочек булки и, пока Лейт пристраивала седло, терпеливо и задумчиво косилась на нее меланхоличным карим глазом. Девушка быстро привыкла и освоилась, сделав несколько кругов по двору и позволив жениху снять ее с седла.

Когда с улицы кто-то постучал в ворота, Лейт вздрогнула – было уже достаточно поздно для визитов и гостей. Хорт пошел открывать боковую калитку. Она услышала низкий, слегка охрипший мужской голос, который издалека с трудом узнала, а узнав – напряглась. Хорт впустил во двор их майрского гостя, который теперь был одет как большинство местных, в коричневую меховую куртку до бедер, суконные, со вставками кожи, брюки для верховой езды и высокие сапоги с отворотами. К широкому кожаному поясу крепились ножны меча. Головного убора, несмотря на холодную погоду, у него не было, но шею укутывал широкий шарф с местной вышивкой.