Шрифт:
Закладка:
Нужно где-то спрятаться. Яна в панике огляделась по сторонам, но на глаза попался только большой шкаф. Она рванула на себя дверцу и собралась залезть в него, в тот же момент понимая, что лезть некуда: вместо пространства для платьев и пиджаков шкаф был забит полками с какими-то бумагами. Яна попыталась остановить тело, залетающее внутрь по инерции, но в спину что-то толкнуло, и она налетела на полки. Послышался страшный грохот, полки обвалились, на Яну сверху посыпались листы бумаги. Одна из полок ударила ее по голове, похоже, заставив на секунду потерять сознание, потому что Яна не помнила, как падала на пол. Открыла глаза уже лежа на полу, заваленная бумагами. А сверху, поставив лапы ей на грудь, стояла огромная черная псина.
Горло перехватили стальные тиски, даже заорать у Яны не получилось. Она только беспомощно открыла рот, в панике вспоминая, какую часть тела следует закрыть, но осознавая, что ничего сделать уже не успеет. Если в лесу призрачная собака и была бесплотной, то сейчас ее вес на своем теле Яна ощущала в полной мере, а значит, и челюсти на шее тоже почувствует. Собака утробно зарычала, щелкнула острыми зубами и… исчезла. Только перестав ощущать ее вес на себе, Яна наконец смогла заорать, но быстро остановила себя: чего уже сейчас кричать-то?
Руки все еще тряслись, а сердце отдавалось в висках, но Яна заставила себя подняться на четвереньки. Сил встать полностью не было, поэтому она просто села, прислонившись спиной к шкафу. Грудь сотрясали рыдания от ужаса, но слезы не пролились, будто прошлой ночью Яна выплакала их все. Чтобы хоть как-то успокоиться, все еще плохо слушающимися пальцами она принялась собирать бумаги. Уложить их так, как они лежали раньше, у нее не было ни единого шанса, поэтому она решила просто сложить их в аккуратные стопки, а перед хозяевами потом извиниться.
Бумагами был усыпан весь пол, поэтому Яна старалась ползать на коленках аккуратно, чтобы ничего не помять. Стопки росли, пока вдруг на одном из листков взгляд не заметил слово «зомби». Яна не читала того, что собирала, считая, что некрасиво лезть в чужие документы, но слово было написано крупными буквами, она прочла его против своей воли. Может быть, это и не о знакомом ей зомби вовсе шла речь, но глаза уже сами собой вчитывались в строчки.
На белых листах бумаги черными буквами было написано странное. Странное и страшное. Кто-то досконально описывал все то, с чем Яна сталкивалась последние месяцы. Убийства экстрасенсов мертвым врачом, смерть популярных певцов, проклятие в семье Дубиных, замурованные девушки в усадьбе Маковецких. Яна видела тут и собственное имя, и имена своих друзей. Кто-то будто записывал все то, что с ними происходило. Не слишком подробно, словно разрабатывал план или набрасывал черновик… чего?
«Из тебя получилась отличная главная героиня».
Слова мага прозвучали в ее голове так четко, словно он произнес это прямо сейчас, стоя за ее спиной. Яна вздрогнула, бумаги выпали из ее рук, снова разлетевшись по полу. Кто-то писал о ней… что? Роман? Что за глупости вообще?!
И почему бумаги здесь, на даче у Воронова? Какое он имеет ко всему отношение?
Вспомнились слова Андрея Владимировича Кремнева о том, что после того, как Таисия погибла, а его самого забрали в тюрьму, Ника приходила к ним домой за украшениями. Яна тогда удивилась, как она справилась с пломбами, а Кремнев ответил, что это не так и сложно для знающего человека. Откуда Ника могла знать?
Кровь отлила от ее лица, когда Яна вспомнила, как зовут жену Воронова. Вероника Антоновна! Ника – это же сокращение от Вероники? Могла ли жена следователя знать, как незаметно войти в опечатанную квартиру? Или же сам Воронов ее консультировал?
Вспомнила Яна и то, где ей встречалась машина мага. Неделю назад, когда они направлялись на дачу к следователю, серебристый «Пежо» ехал им навстречу. Уже здесь, на дороге, ведущей к поселку. Машин было так мало, что Яна обратила на него внимание. Подумала еще, что, должно быть, деревня тут совсем глухая, раз даже в пятницу вечером почти никого не встретишь. Именно тогда эта рыбка на зеркале заднего вида и запала ей в память.
Дыхание сбилось, и Яне потребовалось время, чтобы взять себя в руки. Она все еще не могла поверить в то, что следователь имеет отношение к магу, что именно он мог быть засланным казачком все это время, но доказательства были налицо. И с ними уже ничего не сделаешь. Наверное, именно эти бумаги и хотела показать ей Анна, ведь толчок в спину определенно был делом лап ее собаки. Анна сама физически воздействовать на Яну никак не могла, а вот пес смог.
Звук автомобильного двигателя вывел Яну из транса. Не обращая внимания на то, что сминает коленями листы, она подползла к окну и осторожно выглянула наружу. Во двор медленно въезжала машина Воронова, и Яна в панике огляделась. Нужно срочно навести порядок в комнате, пока следователь не заподозрил, что она все прочитала. Быстро запихнула в шкаф и упавшие полки, и бумаги, поправила растрепавшиеся волосы, вытерла раскрасневшееся лицо. Входная дверь хлопнула в тот момент, когда Яна, взглянув на себя в зеркало, решила, что вполне может сойти за только что проснувшуюся.
– Яна! – позвал Воронов из прихожей, и она уже собиралась быстро выскользнуть из кабинета, как во двор въехала еще одна машина.
Приехала Вероника Антоновна. И это точно не могло быть совпадением. Оба супруга явились на дачу не просто так. Может, и правильно было бы выйти, сделать вид, что ничего не знает и ничего не видела, но Яне почему-то стало страшно, она сомневалась, что сможет сыграть роль правдоподобно. А может, ей даже не дадут возможности что-то там играть. Яна быстро огляделась, решая, куда спрятаться, но, кроме проклятого шкафа в кабинете, не было никакого тайного укрытия. В конце концов она открыла дверцы и, согнувшись в три погибели, залезла внутрь.
Жаль только, телефон остался возле дивана. Но, может, Вороновы решат, что она в саду, и пойдут искать ее там. Тогда-то она и позвонит Никите.
* * *
Возможно, мало кто, кроме Никиты, это замечал, но каждый дом имеет свой запах. Порой Никите достаточно было уловить легкий флер от какой-либо вещи, чтобы понять, кому именно она принадлежит. И поскольку сегодня он посетил две чужие квартиры, ему срочно требовался душ и смена одежды. Чужие запахи впитались в джинсы, футболку, даже, казалось, в волосы и кожу. А жара на улице только усиливала неприятные ощущения. Никита чувствовал, что уже не может нормально думать, все мысли заняты исключительно чужими ароматами на его коже.
Высадив Лешу у больницы, где лежала его жена, Никита направился домой. По сути, никаких срочных дел у него все равно не было. Пока они не узнают фамилию Ники после замужества, каких-либо действий предпринять все равно не смогут. Он так точно. По дороге Никита собирался позвонить Яне, но остановил себя. Она наверняка спит, говорила о том, что ляжет, когда писала последний раз. Это и логично, если уж ему в городе оставалось только ждать, то ей на чужой даче и подавно, а ночью она почти не спала. И раз Никита чувствует себя мороженой скумбрией, наверняка Яна не лучше, хотя, возможно, студентам в девятнадцать лет бессонные ночи привычнее, чем преподавателям в двадцать девять. Но одно дело не спать из-за гулянки или экзамена, другое – из-за смерти если и не подруги, то как минимум хорошей знакомой.
Снова стараясь не смотреть на соседскую дверь, в которую больше не придется стучать, Никита вставил ключ в замочную скважину и замер. Ключ не поворачивался, дверь была
