— Это врядли, он очень обидел ее. Кейт не простит ему.

— Софи?

— Что?

— Я знаю, ты боишься…. — Мартин замялся. — Но я не могу больше молчать, я люблю тебя!

Софи вытаращила глаза. Она давно боялась этого разговора, но, похоже, тянуть больше некуда.

— Мартин, я… наверно всегда немного странно веду себя с тобой. Но ты мне тоже не безразличен.

— Нет, так не пойдет. Ты должна сказать мне заветные три слова. — Он засмеялся.

— Это тяжело, признаться себе и тем более тебе. Мне страшно.

— Давай, ты же смелая.

Софи замялась, набираясь смелости. Сделала шаг навстречу к нему.

— И я… люблю тебя! — еле слышно сказала она.

— Прости, я не расслышал! — Мартин засмеялся.

— Я люблю тебя! И хватит издеваться надо мной. — Софи сделала еще шаг и обняв Мартина, поцеловала.

Кейт проснулась от какого-то шума с кухни. Нехотя натянула на себя халат и пошла туда.

— Доброе утро! Как спалось? — Софи выглядела безумно счастливой.

— Вроде лучше. А ты я смотрю вся светишься от счастья!

— Вчера мы признались друг другу в любви.

— Молодцы! Берегите друг друга. Я вот Франца не уберегла.

— Так, давай завтракать.

Кейт устроилась за столом. От запаха свежесваренного кофе и жареного бекона, Кейт начало тошнить и снова закружилась голова. Она бросилась в ванную. В глазах все плыло, ноги стали ватными. Она несколько раз умылась холодной водой. Подняв глаза к зеркалу, она даже не узнала себя. Бледная, круги под глазами, волосы растрепаны.

— Что с тобой? — Софи ворвалась в ванную, и увидела Кейт сидящую на бортике ванны всю в слезах.

— Мне не хорошо уже третий день, я думала это все от усталости, от моих переживаний. Но, похоже, я ошибалась… — Кейт замолчала.

— Ты хочешь сказать…

— Да Софи, похоже, я беременна. А если это так, я не знаю что делать.

— Как это не знаешь. Не говори так. Ну не аборт же делать? У тебя будет ребенок, надо радоваться!

— Ага, видишь как я рада! Франц вчера поцеловал меня.

— Вот скотина! Прости меня, наверно сейчас не самое время, но ты должна знать. — Софи замолчала, набираясь смелости, чтоб продолжить. — Мартин вчера рассказал мне, что Франц снова с Тори и у них помолвка скоро.

— Плевать, — слезы хлынули произвольно. — Мне плевать на его жизнь.

Софи крепко обняла Кейт, давая ей возможность выплакаться.

— Пойдем, тебе надо съесть что-нибудь. А потом я повезу тебя к врачу.

— К врачу?

— Конечно, Кейт! Сдашь анализы и развеешь все свои сомнения.

Кейт лишь согласно кивнула. За завтраком она молчала, все время, прокручивая в голове слова Софи о помолвке Франца. Переоделась. По дороге до больницы она тоже молчала, была в какой-то прострации, делая все на автомате. В реальность ее вернула фраза врача, делавшего узи:

— Ну что я могу вам сказать. Ребенок развивается нормально. Срок где-то девять с половиной недель, точнее покажут анализы. Поздравляю вас, мисс Вебер!

— Спасибо, — только и смогла сказать Кейт.

Доктор еще долго что-то писала. Забрав все необходимые документы, направления на анализы, Кейт, попрощавшись с доктором, вышла из кабинета, где ее ждала Софи.

— Ну что Кейт? Что сказал врач?

— Девять с половиной…

— Что?

— Срок девять с половиной. Я беременна, Софи.

— Ух, я стану крестной. — Софи схватила Кейт и обняла. — Пойдем в кафе через дорогу и спокойно поговорим.

Устроившись за столиком, Софи заказала себе кофе, а для Кейт зеленый час с мятой.

— Софи, что мне делать, — Кейт вертела ложку в руках.

— Конечно, рожать. Кейт, дети это здорово!

— Да уж… здорово. Софи поклянись мне, что Франц не узнает об этом. Прошу тебя!

— Но как? Он же станет отцом, он имеет право знать.

— Никаких прав он не имеет, ни на что. Я не хочу, чтоб он знал. Обещай мне Софи!

— Хорошо! Я клянусь, от меня он ничего не узнает. Но долго ты это скрывать и сама не сможешь, ты, же должна это понимать.

— Понимаю. Но Франц ведь не единственный мужчина в мире, от кого можно забеременеть. — Кейт усмехнулась.

— Это точно. Я смотрю, ты приходишь в себя?

— Я стараюсь. Просто я не ожидала всего этого. Надо как-то родителям рассказать. Боже, папа будет вне себя… И Лео, надо ему сказать.

— Лео молодец.

— Он поддерживает меня. С ним так хорошо, спокойно. Сначала я поговорю с ним.

— Ну что? Едем?

— Да, пожалуй, пора.

Рассказать все Лео, было делом пустяковым. А вот с родителями пришлось напрячься. Как Кейт и полагала, самое тяжелое было все рассказать папе. Хелена, будучи всегда умной и понимающей мамой, поддержала дочь. Но все, же попыталась поговорить с ней.

— Милая, он должен знать о ребенке. Ты не имеешь права скрывать от него это. Он же станет отцом.

— Не хочу, чтоб он знал. Пожалуйста, не надо лезть в это, и попроси отца, чтоб ничего не делал. Это только мой ребенок. Миллион женщин в мире растят детей без отцов, и мы переживем.

Хелена решила не давить на дочь, и пока согласилась с ней. Теперь для полного спокойствия осталось убедить в этом Джозефа.

Рождество. Самый чистый и светлый праздник в Германии. Разноцветные огни, красочные витрины магазинов, аромат глинтвейна и яблочного штруделя, миндальной и имбирной выпечки. Главный атрибут рождества в Берлине — это венок из омелы с четырьмя свечками. И конечно елка, наряженная конфетами и красивыми игрушками. Дух рождества был повсюду. Кейт с Лео, наконец, решили выбраться на рождественский базар за подарками, да и просто ради прогулки.

— Милая, смотри! — Лео нацепил на себя какую-то страшную маску.

— О господи, Лео, сними это. Не пугай меня. — Кейт засмеялась, и обратила внимания на огромную фарфоровую кошку. — Смотри, какая красивая, давай купим тебе в гостиную, по-моему, будет здорово смотреться.

— Уговорила. Мы возьмем ее, — обратился Лео к продавцу.

Они гуляли почти весь день. Кейт не прошла мимо ни одной лавачки, торгующей всякой ерундой. В итоге они возвращались домой с кучей пакетов.

Ребята только что закончили репетицию к вечернему концерту. Марк собирал свою гитару, Франц ушел курить, остальные просто болтали.

— Франц все еще переживает. — Лея тяжело вздохнула.

—