– Здравствуй, радость моя, – сказал он виновато. – Извини, я задержался. Потерял счет времени.

Мисси бросила через плечо:

– Я отправляюсь на пробежку. Хоть это-то ты уберешь? – Она кивнула на кучки травы вдоль дорожки.

Майлс знал, что сейчас лучше промолчать. Она пошла в дом переодеться, а он вынул из машины сумку-холодильник и понес ее на кухню. Когда Мисси вышла из спальни, он выкладывал на стол рыбу.

– Так ты сделаешь то, о чем я попросила? – спросила она сквозь зубы.

– Сделаю, конечно. Только с рыбой закончу.

Мисси мрачно вздохнула:

– Ладно, не надо. Я сама все доделаю, когда вернусь.

Стоило ей уйти, и Майлс тут же почувствовал себя негодяем. Но извиниться перед ней он так и не успел.

– Все покуриваешь? – спросил Чарли Кертис, шериф округа, глядя Майлсу в глаза.

– Да не курю я, – поспешно ответил Майлс.

– Мне-то что? Хочешь травиться – травись. Но пепельницы в твоем присутствии я все-таки буду прятать.

Майлс расхохотался. Чарли, его начальник и лучший друг, взял Майлса под крыло, когда тот только поступил на работу.

Кертис был намного старше – в марте ему исполнялось шестьдесят пять, почти весь седой. За последние несколько лет он прибавил килограммов десять – главным образом в области живота. Не из тех шерифов, чей вид нагоняет на людей ужас, но проницательности и настойчивости ему было не занимать.

Они сидели за столиком в углу, официантка, едва успевавшая обслуживать набежавших в обеденное время посетителей, поставила перед ними кувшин сладкого холодного чая и два стакана со льдом. Майлс разлил чай и пододвинул Чарли его стакан.

– Значит, готовишься к встрече с Сарой?

– Это кто такая? – не понял Майлс.

– Учительница Джоны.

– Это тебе жена сказала?

Чарли усмехнулся. Бренда работала в администрации школы и, кажется, знала все, что там происходит.

– Ну, разумеется.

– Она хорошая учительница? – спросил Майлс.

– По словам Бренды, просто замечательная, дети ее обожают. А еще Бренда говорит, она очень хорошенькая. Между прочим, одинокая.

– Уж не знаю, что бы я делал без информации от Бренды.

– Сам знаешь, она мечтает тебя пристроить.

– Мы что, так и будем сидеть и обсуждать меня или у тебя был еще какой повод для встречи?

В этот момент официантка поставила перед ними две тарелки с жареным мясом, овощным салатом и кукурузными оладьями – их неизменный заказ.

– Честно говоря, был. – Чарли, собираясь с мыслями, помолчал. – Харви Уэллман снял обвинения с Отиса Тимсона.

Уэллман был окружным прокурором Крейвена.

– Что? – вскинул брови Майлс.

– Нет состава преступления. У Бека Свенсона случился внезапный приступ амнезии.

– Но я сам там был.

– Ты приехал после того, как все произошло. Бек клянется, что просто упал, а Отис его и пальцем не тронул. А без показаний Бека у Харви выхода не было. Но ты же знаешь Отиса. Еще что-нибудь натворит – дай ему только время.

– Вот это меня и заботит.

У Майлса вдруг совершенно пропал аппетит, и он отодвинул тарелку. У них с Отисом Тимсоном была давняя вражда. Началось все восемь лет назад, когда Майлс арестовал Клайда Тимсона, отца Отиса, за то, что тот вышвырнул из трейлера собственную жену, пробив ее телом раздвижную дверь. Клайд отсидел положенное за решеткой, куда впоследствии попали и пятеро из его шестерых сыновей.

Майлс считал Отиса самым опасным из всей семейки, потому что Отис был умен и хитер. Майлс подозревал, что он не просто мелкий хулиган, как его прочие родственники. Начать с того, что он выглядел совсем иначе. В отличие от братьев, Отис не украшал свое тело татуировками и стригся коротко; бывало, даже устраивался на работу. На преступника он совсем не походил, но внешность обманчива. Его имя всплывало в связи с разными преступлениями, и в городе поговаривали, что поставкой наркотиков в округ занимается именно он.

Но и Отис затаил на него злобу.

Майлс убедился в этом вскоре после рождения Джоны. Он тогда арестовал троих из братьев Отиса за дебош. Через неделю, когда Мисси сидела в гостиной и качала на руках четырехмесячного Джону, в окно влетел здоровенный булыжник. Он едва не угодил прямо в них, а осколок стекла поцарапал Джоне щеку. Майлс, взяв с собой троих помощников шерифа, отправился на окраину города, на пустырь, где в нескольких трейлерах, расставленных полукругом, проживало семейство Тимсон. Тимсоны послушно вышли, дали надеть на себя наручники и позволили увести себя в участок.

Но обвинения так и не было предъявлено – из-за отсутствия улик. Майлс был в ярости, устроил Харви Уэллману скандал. Они поругались, чуть не дошло до драки, но Майлса оттащили.

И вот теперь Чарли сидел за столиком и смотрел на Майлса строго и серьезно.

– Да, мы с тобой оба знаем, что он виновен, но даже не вздумай сам с ним разбираться. Он наверняка совершит какую-нибудь глупость, и, если у нас будут основания, я первым его арестую.

Майлс не сводил с Чарли глаз:

– Ты чего-то недоговариваешь.

– Отис заявил, что ты, когда его арестовывал, вел себя излишне грубо, и подал на тебя жалобу.

– Полная чушь! – Майлс не удержался и стукнул кулаком по столу.

– Да я отлично это понимаю, и Харви то же самое сказал. Однако он допускает, что Отис говорит правду, и просил меня передать тебе, чтобы ты к Отису не лез.

– А если я застану Отиса на месте преступления?

– Держись в сторонке – пока все не уляжется. Если, конечно, не возникнет критической ситуации.

Майлс помолчал и сказал, тяжело вздохнув:

– Ну, хорошо.

Он отлично знал, что их с Отисом история еще не закончена.

Через три часа после встречи с Чарли Майлс въехал на стоянку перед школой. Они с Джоной увидели друг друга одновременно. Джона бросился к нему в объятия.

– Как дела в школе, чемпион?

– Все нормально.

– Слушай, давай, когда я здесь закончу, пойдем поедим мороженого.

Джона радостно кивнул, и Майлс, поставив его на землю, наклонился и заглянул сыну в лицо:

– Ты можешь побыть во дворе, пока я разговариваю с учительницей?

– Пап, я уже не маленький. А потом Марк тоже остается. Его мама с врачом пошла поговорить.

Майлс обернулся и увидел лучшего друга Джоны, который с нетерпением ждал его около баскетбольного кольца.

– Ладно, поиграйте вместе. Только никуда не убегайте, договорились?

– Ладно. – Джона отдал отцу рюкзак и помчался к Марку.

Едва