В деле, как говорят, два эпизода. Первый связан с фотографией, и «МК» о нем подробно писал. Если в двух словах — речь о раскрытии личности действующего оперативника Калининградского управления ФСБ.

— Он был гостем на их свадьбе, напился, сам со всеми фотографировался, раздавал свои визитки, говорил, что поможет, если нужно, — рассказывает отец. — По второму эпизоду — Антонине и ее мужу вменяется, что они передали некий секретный документ латвийским спецслужбам. Взял его Антонец у себя на работе — он трудился в ту пору юристом в министерстве экономики Калининградского правительства.

Якобы этот документ нашли дома, но тогда как его дочь и зять вывезли на границу? Следствие путалось даже насчет его вида — на флешке он или на бумажном носителе. В суд предоставили некий жесткий диск, который, не открылся, и никто так и не смог понять, что там. Супруг Антонины не имел доступа к гостайне, так же, как и она сама.

В распоряжении «МК» есть два заявления Антонца, где он просит возбудить уголовное дело на двух свидетелей, которые, как он пишет, дали против него заведомо ложные показания (о чем он узнал во время ознакомления с материала дела). Один из них, некий чиновник, сообщил следствию, что Антонец задерживался на работе в министерстве до вечера, садился за его компьютер, имел доступ к его почте. «За компьютером сотрудника в кабинете № 436 не работал, доступа к указанному компьютеру не имел, включая логин и пароль», — пишет Антонец. И просит обратить внимание на тяжесть последствий для него в связи с этими, как он уверяет, ложными показаниями. Другое заявление касается показаний экс-замминистра экономики Калининградской области Нинель Салагаевой. В обоих случаях следствие не стало возбуждать уголовное дело. К слову, другие сотрудники министерства выступили в защиту Антонца.

— Суд постановил уничтожить все доказательства, — говорит Константин Зимин. — Среди вещдоков, к примеру, белый планшет, на котором якобы и была передана фотография со свадьбы. Я всю технику Антонине покупал сам. Никого белого планшета у нее никогда не было. До суда ко мне приходили, просили уговорить Тоню признать хоть часть вины, тогда обещали всего 6 лет. Но я не верю ни виновность дочери, ни в причастность зятя. Отец Антонины говорит, что будет подавать апелляцию на приговор, но в то, что она что-то изменит, не верит.

(Сотрудница Фонда поддержки публичной дипломатии им. А.М. Горчакова Антонина Зимина, которую приговорили за «госизмену по фото со свадьбы» к 13 годам колонии, подала прошение о помиловании. Зимина надеется, что президент РФ Владимир Путин помилует ее так же, как помиловал Оксану Севастиди и других, ранее осужденный по статье о госизмене за СМС об увиденной военной технике, идущей в сторону Абхазии).

Дело издателя Галумова

Анатомия предательства

В апреле 2019 года Управление собственной безопасности ФСБ России задержало двоих чекистов-оборотней центрального аппарата ведомства. Один из них — старший следователь по особо важным делам Следственного управления ФСБ Сергей Белоусов. Он обвиняется в том, что вымогал взятку в размере 65 миллионов рублей — причем в биткоинах — с семьи Галумова.

Белоусов до этого дня возглавлял следственную группу, которая вела уголовное дело Галумова (сам он арестован и находится в «Лефортово»).

Разоблачение Белоусова и его помощника Колбова (бывший старший следователь СУ ФСБ России) стало одной из самых уникальных операций последних лет. Обоих в родном ведомстве считали едва ли не гениями. Даже страшно представить, что они могли натворить, если бы на пути у них не стал Владимир Семенцов — бывший старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры, который и обратился в УСБ ФСБ.

Эраст Галумов

Напомним, что экс-гендиректора издательства «Известия», политолога, профессора, доктора политических наук Эраста Галумова тайно арестовали в начале 2018 года (родные и коллеги думали, что он на форуме в Санкт-Петербурге).

Я совершенно случайно нашла его в одиночной камере «Лефортово» во время проверки в качестве члена Общественной наблюдательной комиссии. Тогда впервые за всю историю общественного контроля оперативник изолятора по фамилии Иванов (не исключено, что у следствия после случившегося к нему возникнут вопросы — ведь по факту он помогал предателям-чекистам) потребовал разрешение следователя на общение заключенного с представителями ОНК.

Благодаря нам об аресте узнало общество, а главный редактор «МК» Павел Гусев подписал обращение с просьбой заменить коллеге арест на другую меру пресечения.

Но потом случились два события. Само уголовное дело засекретили, а Галумов… признал свою вину.

Как выяснила я тогда, вменялось ему мошенничество, причем, дело оказалось сугубо экономическое — якобы неправильно утилизировал печатный типографский станок. При чем тут ФСБ? Почему «Лефортово»? Ответов на эти вопросы мы найти не могли.

О загадочном деле Галумова на какое-то время забыли. Я навещала его в «Лефортово», где он сидел в камере с миллиардером Михальченко и всячески давал понять — пребывает в ужасе, но ничего рассказать не может. Недавно адвокаты Галумова обратились ко мне за помощью. Их (Владимира Семенцова и Викторию Брагинцеву) следователь не выпускал из следственного управления ФСБ. Почувствовав себя заложниками, они пытались даже выпрыгнуть из окна следственного кабинета! Только после предания этой информации гласности защитников отпустили.

Сложить воедино все части пазла до сих пор никак не удавалось. Но теперь все встало на свои места.

Итак, в следственную группу по делу Галумова входит 15 человек, в числе которых Колбов (он уволился летом, но на момент описываемых событий был действующим сотрудникам центрального аппарата ФСБ). Это практически весь состав седьмого отдела, который занимается расследованием преступлений в сфере компьютерных технологий. Группу возглавляет Белоусов, который за время расследования «вырос» с капитана до майора и сейчас находится в должности старшего следователя по особо важным делам. Колбов и Белоусов специализировались на биткоинах, чем и объясняется их любовь к этой криптовалюте. Уже после задержания обоих в ведомстве характеризовали, как талантливых, подававших большие надежды.

И вот как развивались события.

— После задержания Эраста Галумова позвонили его сыну Александру, — рассказывает бывший следователь по особо важным делам при Генпрокуратуре Владимир Семенцов. — Человек на другом конце провода представляется Михаилом (как потом окажется это следователь по особо важным делам Колбов).

Говорит — уезжай из страны. Александр (он, к слову, бизнесмен средней руки) на это возмущается: «Почему? Я ни в чем не виноват». А тот ему — будешь и ты сидеть