вы решили, что в этом замешан кто-то из сильных мира сего? Я имею в виду Чуприна или Хасана. Вполне возможно, Сиплаков все это выдумал, чтобы прикрыть свой зад. Отвлекающий маневр, так сказать. Тем более, что флешки у вас нет, так ведь? Может, ее вообще не было?

— Может, и не было, — вздохнула я, поглаживая кота с флешкой на шее, — а нам теперь отдувайся.

Мы еще минут двадцать фантазировали вслух, после чего Никита глянул на часы и засобирался домой, предварительно записав наши номера телефонов.

— Короче, я по своим каналам пробью, что смогу. Завтра позвоню. И если флешка все-таки у вас, советую вам ничего не рассказывать вашим ФСБшникам: сами понимаете, их волнуют только звездочки на погонах. Отчитаются о проделанной работе и получат премию. А вы пулю в голову. Тем более, Сиплый прав, крышуют его такие шишки, вполне возможно, что кто-то из начальства ваших бравых ребят работает на два фронта.

— У нас ничего нет, — сурово ответила я, пытаясь придать своему взгляду максимальную достоверность. Машка вздохнула и, перехватив мой взгляд, поспешно закивала.

Проводив Никиту, мы уселись за стол переговоров, но нас перебил звонок домашнего телефона. Звонил лысый из охраны Сиплого, который, как оказалось, был одним из наших надзирателей. Я робко поинтересовалась, не в черной ли хонде он обитает, но ответить мне не пожелали. Лысый был зол:

— Короче, завязывайте тут шашни крутить. Ложитесь спать. Вы в деле, так что амур тужур на потом. Или вы решили через Чуприна зайти? Чего это его шакаленок к вам притащился? Вы что, ему позвонили?

— Он нам старый друг и товарищ, — обиделась я за шакаленка, но порадовалась, что наши перемещения через Гришку остались незамеченными. — Решил навестить нас, а тут такие дела. Обидно ему стало, что с его подругами детства так обращаются. Вот и заступился по-мужски.

— Хорошие у вас друзья, бандюк на бандюке, — заржал лысый, который себя, видимо, причислял чуть не к лику святых. — Ладно, я боссу доложу, пускай решает сам, что с вами делать. Если ФСБ-шники ваши опять заявятся, чтобы держали рот на замке. Пусть ищут, носом землю роют. Бюджетники…

— Они голову возили вместе с нами, так что про убийство все равно все знают. И вы под окнами стоите на хонде своей, это любой может увидеть, так что…

— Возили — не возили, а головы сейчас нет. И доказательств, что она была, тоже. Труп нашли, а какое отношение он к нам имеет? Да, ехали с ним в машине, подвозили человека, а потом он попросил остановить, вышел. И все. В отеле его никто, кроме вас, не видел. Так что ваши показания все равно ничего не дадут. А если решите покаяться, придется объяснять, как голова к вам в машину попала, и почему вы ее катали по морям. Так что сидите тихо и ждите сигнала. И скиньте мне с балкона зажигалку, моя сломалась, а отлучаться мне нельзя.

Я показала трубке язык и отключилась, а Машка, скинув лысому зажигалку в пакете, заметила, что наблюдение за нами ведется круглосуточное.

— Так даже спокойнее. Пока мы не знаем, кто хочет нас убить первый, те, кто хочет нас убить позднее, как-то предпочтительнее.

Фраза была путаная донельзя, но я сестрицу хорошо поняла. И вздохнула. Не зная, чего ждать от жизни, мы отправились спать. А проснувшись, не могли занять себя хоть чем-то путным. Все валилось из рук, и подсознательно мы все время ждали звонка от Никиты. Но первым позвонил Валера. Расспросив нас на предмет новостей и вкратце рассказав о своих буднях, он выдал следующее:

— Ваши-то «клоуны» тоже не лаптем щи хлебают. Донесли мне, что к вам Соколов заглядывал. Не вздумайте связаться с этим проходимцем, вы хоть знаете, на кого он работает?

— Они что, тоже за нами следят? — возмутилась я, потому как количество следивших в моем дворе заметно возрастало, скоро и припарковаться будет негде. Хотя вряд ли нам придется в ближайшее время ездить, как и ходить…

— Что значит тоже? — заволновался мой бывший. — Вы что, в курсе, что за вами следят люди Сиплого? Я не хотел вас пугать, хотя узнал об этом еще вчера. Анна, немедленно…

— Не кипятись, какая разница, знаем мы об этом или нет? А телефон могут прослушивать, поэтому я не хотела трепаться. Ты же понимаешь, мы сейчас в весьма шатком положении. Не те, так эти…

— Я же обещал, что вас будут охранять. Хотя, судя по вашему поведению, вас вообще нельзя оставлять без присмотра дольше чем на пять минут. Был бы я сейчас рядом, поселился бы у вас…

Валерка еще долго распинался, но я слушала его вполуха, размышляя о том, что теперь мы не просто подставные утки, а подставные утки в квадрате. Сиплый следит за нами, чтобы вычислить хмыря, а ФСБ следит за нами, чтобы вычислить Сиплого и его причастность к истории с флешкой и хмырем. Все следят за нами и чего-то ждут, а действовать, похоже, никто не торопится.

* * *

Остаток дня мы коротали за просмотром телевизора. Я позвонила родителям и убедилась, что с ними все в порядке, а Машка даже начала вязать, чем ввергла меня в полное уныние. Если Машка начинала делать что-то руками, это означало, что она думает. А если Машка думала, то это черт знает к чему могло привести.

Ближе к шести часам нам в дверь позвонили. Чертыхаясь, я вылезла из-под пледа и пошла смотреть в глазок. За дверями, покашливая, топтался сантехник в форме ЖЭКа с чемоданчиком в руках.

— Откройте, меня вызвали ваши соседи снизу, у них капает с потолка. Надо проверить.

Я колебалась пару минут, потому как трубы у меня на самом деле периодически подтекали, и пару раз соседи снизу уже жаловались в ЖЭК. Так что история вполне могла быть правдой. Тем более, за подъездом следили две конкурирующие организации, и опасаться незваных гостей нам было бы глупо.

Распахнув дверь, я пропустила парня в квартиру, показав ему, где ванная комната, а сама пошла будить задремавшую Машку. Сантехник немного повозился в ванной, постучав по трубам, и собрался уходить, заявив, что в ванной