Письмо осталось там, куда я его сунула после разговора с Ингрид, в левом кармане платья. Невскрытый конверт наводил на мысли о щепетильности кузин Нильсен. Или Ингрид посчитала, что Бекка не может сообщить ничего компрометирующего.В любом случае это свидетельство того, что кузины не имеют отношения к Алой розе.

С лёгким сердцем я вскрыла конверт и пробежала глазами первые строки. Бекка писала, что чувствует себя неважно, лекари говорят, что всё это от нервов и переутомления. Её матушка даже обратилась в храм Хель, богини смерти, чьи жрицы славились умением распознавать отравления и наведение проклятия.

«Конечно, жрица подтвердила, что меня травили. Но это и понятно, стоят их услуги недёшево, и те, кто к ним обращаются, жаждут получить подтверждение своим подозрениям», – писала Бекка. Тон письма был весёлым и ироничным, из чего я сделала вывод, что девушка смирилась с поражением в отборе и строит планы, как удачно выйти замуж.

«После отбора у меня должно быть много претендентов на руку и сердце, – писала она в последних строках. – Осталось только поправить здоровье.

Буду рада, если ты напишешь ответ. Ингрид вообще не любит переписываться, считая это пустой тратой времени. Но твоё письмо передаст.

Будь осторожна и постарайся ни с кем не устраивать чаепитий, по которым я сейчас очень скучаю. Как и по прежней жизни.

Всегда рада перемолвиться с тобой парой фраз. Скучаю, Ребекка Нильсен».

Последние строки письма вызвали у меня слёзы. Неужели, всё настолько серьёзно? И что означает фраза о том, что она скучает по прежней жизни? Что она имела в виду: замок короля или родительский дом?

Просьба не пить чай недвусмысленно намекала на её кузину. Что это значит? Что Бекка подозревала, что её отравила именно она? Да, пожалуй, именно на это и хотела указать Нильсен, предупредив меня таким способом, чтобы не вызвать гнев Ингрид.

Но конверт не был вскрыт. На всякий случай я проверила это, нанеся порошок из корня мандрагоры, переданный матерью в прошлое моё возвращение домой. Уже если он не покажет следов магического воздействия, значит, их нет.

Порошок, нанесенный кисточкой, цвет не изменил. Выходит, Ингрид не любопытна, так уверена в кузине или невиновна?

За этими мыслями меня застала Марта, которая с важным видом протянула ещё один конверт.

– Ярла Янссон просила передать, – сказала она, выразительно подняв бровь.

Я раскрыла новое письмо, сообщающее, что завтра состоится последний этап отбора, после чего, на следующий день в Тронном зале будет объявлена победительница.

– Что-то не так, ярла? – спросила меня Марта, вытянувшись так, чтобы хоть одним глазом заглянуть в официальное уведомление.

– Всё в порядке. Послезавтра отбор завершится, – ответила я, чувствуя необъяснимую тревогу.

Всё шло так, как и должно. И волноваться причин не было. Рагнар, безусловно, выберет меня, но до этого времени Алая роза должна быть раскрыта и…уничтожена.

Я впервые призналась себе в том, что другого исхода не будет. Девушка не даст поймать себя и обезоружить. Ей нечего терять, ведь в случае провала её всё равно ждёт смерть.

–… очень хорошие новости, – кудахтала Марта. – Все так долго этого ждали! Мы с Альмой уже испереживались.

«Особенно ты», – подумала я и сделала знак горничной оставить меня одну.

Времени почти не осталось. Выждав, пока за служанкой закроется дверь, я достала мешочки с травами Ингрид и те, которые дала мне Виленна. Следуя точной инструкции, которую мама заставила меня выучить наизусть, я смешала травы так, чтобы приготовленный из них напиток обострял чувствительность и эмоциональность.

Через полчаса ароматный отвар был готов. Дымящийся чайничек стоял передо мной, как вполне безобидный предмет интерьера. Итак, с момента приготовления отвара до того, как жертвы его выпьют, должно пройти не более трёх суток.

Самое время позвать ту, что не раз намекала на свою лояльность и готовность оказать любую, даже не вполне законную помощь.

Марта явилась по первому зову. Я только успела дотронуться до подвески, которая связывала меня с горничными, как горничная была тут как тут. Скоро прибежит и Альма узнать, что случилось, потому что системой оповещения слуг я пользовалась крайне редко, опасаясь, что её отслеживают безопасники.

Но сейчас мы с Мартой были одни.

– Ты всё поняла? – спросила я горничную и, поднявшись, посмотрела в её прозрачные глаза. – Все должны выпить это не позже послезавтрашнего дня.

Марта колебалась. Я видела это по её бегающим глазам, вспотевшему лбу и дрожащим рукам, в которых горничная держала две склянки с разлитым отваром размером с флакончики для духов.

– Конечно, моя королева, – произнесла она без прежней уверенности в голосе.

– Так не стой столбом. И да, Марта, – окликнула я девушку так, что она вздрогнула, будто вор, пойманный на месте преступления. – В твоих интересах сделать так, чтобы об этом никто не узнал.

– Конечно, моя ярла, – улыбнулась та, сделав реверанс. – Не беспокойтесь. Буду рада услужить. Вы сами увидите, что лучше меня вам никого не найти.

И горничная скрылась за дверью, предварительно спрятав склянки в один из многочисленных карманов платья.