Она услышала его голос.

– Знаешь Каунти-Лайн-роуд?

Она сразу поняла, что он говорит про реку.

– Конечно!

Телефон она бросила на пассажирское сиденье, чтобы не дать ему возможности передумать. Сейчас она с радостью снесла бы все антенны мобильной связи. Она готова была остановить саму Землю, лишь бы встретиться с ним.

Прошло три недели с их первой встречи в отеле. Она взглянула на себя в зеркало и поехала дальше, периодически поглядывая на телефон на пассажирском сиденье.

«Господи, только бы он не передумал!» – мысленно твердила она.

И молитвы сработали. Подъехав к назначенному месту, она увидела, что его машина уже там.

Они вышли из машин, неловко поздоровались. Эйден был одет слишком тепло – джинсы, два свитера один на другом, какой-то шарф на шее. Лина оделась легко, но от встречи с Эйденом ее кидало в жар. Он смотрел на нее, и она испытывала экстаз и ужас одновременно. Лина не могла понять, о чем он думает.

Позже Лина скажет женщинам из группы:

– В том, как мужчина на тебя смотрит, всегда что-то есть…

Они обошли ее машину, она открыла багажник и подтянула коробку с игрушками поближе. Щекотун-Элмо. Говорящая Дора. Яркая бело-зеленая пластиковая газонокосилка.

Лина знала, что есть формула, которая заставляет мужчин встречаться с женщинами, видеть которых им не хочется. Главное, чтобы степень упорства женщины совпала с уровнем самобичевания мужчины. Может быть, он не оплатил счет вовремя, и жена посмотрела на него так, словно он никогда не соответствовал даже самым низким ее ожиданиям.

Хотя они уже занимались сексом в отеле, в тот день у реки Лине казалось, что она вновь лишилась девственности. С самого начала и до конца.

Они немного постояли между своими машинами. Эйден, как всегда, молчал и смотрел перед собой. Лине показалось, что прошла целая вечность. Она шагнула вперед, обхватила его лицо руками, покачала головой и прошептала:

– Господи, какой же ты красивый! Вот же черт!

Лина притянула его к себе и поцеловала. Она понимала, что, если не сделает первого шага, он так и не решится. Эйден улыбнулся и пошел к ее машине, к месту водителя. Не глядя, он просунул большую руку в открытое окно и выключил фары. А потом вернулся и прижал Лину к багажнику ее машины. Она схватила коробку с игрушками и уже собиралась выбросить ее, чтобы им хватило места. Щекотун-Элмо выпал и захихикал. Лина пнула игрушку ногой. Ей хотелось расчистить весь мир, чтобы в эту минуту им ничего не мешало.

– Эй, малыш, остынь-ка. Не швыряй игрушки.

Наконец-то Эйден хоть что-то сказал. Он аккуратно сложил игрушки в коробку и поставил ее в багажник.

Лине стало стыдно. Она отошла и села на заднее сиденье. Эйден сел рядом. И она тут же его оседлала.

– Все дело в сексе? – спросила она, глядя ему прямо в глаза.

Эйден молчал.

– Ведь дело не во мне, правда? Я всего лишь хочу быть с тобой.

Он кивнул.

Она расстегнула пуговицу на его джинсах, и он приподнялся, чтобы ей было легче стянуть с него брюки. На нем были трусы-боксеры. Пенис уже отвердел, и его головка виднелась над резинкой трусов.

– Мы не должны, малыш…

Слышать, как он снова называет ее «малышом», было абсолютным счастьем.

А потом она поняла, что он пытается отступить. Эрекция начала слабеть. Лине было холодно, потому что мотор не работал, а как включить обогреватель, не включая фары, она не знала и не хотела спрашивать. Ей не хотелось нарушать настроение. Если оно еще осталось.

– Малыш?

Лина притворилась, что не слышит. Она стянула с себя брюки и трусики и спустила его трусы до щиколоток. Казалось, он собрался в туалет. Она опустилась на колени и взяла головку члена в рот. Лина покрывала его пенис нежными, легкими поцелуями. Эрекция вернулась мгновенно. Ей было приятно, что он не может себя контролировать, нравилась власть над его пенисом. В тот момент Эйден почти не касался ее, но теперь медленно и осторожно развернулся и ввел в нее палец.

– Я хочу съесть твою киску, – прошептал он.

От слова «киска» у нее возникло странное ощущение.

Эйден развернул ее так, чтобы она легла на сиденье, насколько это было возможно. Лизнув ее киску, он застонал. Рубашка на нем задралась, и она натянула ее назад: она знала, что он комплексует из-за живота. Хотя Лина была целиком захвачена вихрем чувств, она чутко следила за всем, что могло бы напугать Эйдена.

Потом она снова его оседлала и потянулась, чтобы обхватить его пенис. Увлажнив его на входе в вагину, она опустилась и начала ритмичные движения. Лина чувствовала себя такой высокой. Ей казалось, что головой она пробьет крышу своей машины и улетит прямо к звездам.

Через несколько минут она почувствовала, что его эрекция в ней слабеет. Она знала, что все дело в чувстве вины. Он никак не может избавиться от этих мыслей.

– Если хочешь остановиться, пожалуйста, – пробормотала она и поднялась так, что теперь стояла на коленях на его бедрах.

Эйден покачал головой, обхватил ее плечи и опустил. Ноги ее уже горели. А потом он развернул ее прямо на пенисе, не разрывая контакта. Лина как-то пыталась сделать такое с мужем, но он воскликнул: «Ой!» И Лина подумала: «Фу!»

Эйден держал ее за бедра и контролировал ритм движений. Движения становились все быстрее, и Лина поняла, что он вот-вот кончит. У нее закружилась голова, когда она представила его наслаждение. Он притягивал ее к себе все быстрее, а потом кончил ей на спину. Она и сама была близка к оргазму, но мешало принятое лекарство. Лина почувствовала, как сперма течет по ее спине. Ей хотелось размазать ее по всему телу. Она схватила Эйдена за руку:

– Засунь в меня пальцы.

И она рукой показала, как глубоко нужно войти и в каком ритме двигаться.

Он послушался, и она быстро кончила, хотя ее оргазм стал всего лишь отголоском его извержения. Но это менее важное событие. Эйден сказал, что ему нужно отлить. Они выбрались из машины и стали одеваться на холоде.

Эйден ушел в кусты, потом вернулся и сказал:

– Мне нужно ехать, малыш. У меня и без того будут неприятности.

Она кивнула, и он уехал быстрее, чем она могла представить.

Она еще немного постояла на их месте, прислушиваясь к звукам ночи. В кустах шуршали какие-то мелкие зверьки. Она чувствовала себя совершенно опустошенной, словно это была не ее страна, не ее вселенная. Он ушел, и ничего