Шрифт:
Закладка:
ПРАВИЛО СВЯТОГО РОМУАЛЬДА[121]
Пребывай в своей келье, как в раю;
Отбрось весь мир и забудь о нем;
Как опытный рыбак наблюдает за добычей,
Тщательно следи за своими мыслями.
Путь, по которому ты идешь, — это путь псалмов —
Не оставляй его.
Если, придя с энтузиазмом послушника,
Ты не можешь выполнить то, что хотел,
Непрестанно пой псалмы в своем сердце,
Пытаясь уразуметь их суть;
Если твой ум блуждает и уводит тебя прочь,
Не оставляй задуманного, беги назад
и попытайся снова.
Прежде всего, осознай, что ты в Присутствии Бога;
Пусть твое сердце пребывает в восхищении,
Как если бы ты стоял перед Царем.
Опустоши себя полностью,
Сиди и ожидай,
Довольствуйся Божьими дарами,
Словно цыпленок, который пробует все,
но не ест ничего,
Кроме того, что приносит мать.
2. Паломничество в Шантиванам
Лучший способ попытаться передать атмосферу Шантиванама — это рассказать о личном опыте пребывания в этом месте. Первая ассоциация, которая приходит в голову, когда вспоминаешь об ашраме, — это уголок Эдема, воссозданный людьми в своей первозданной красоте. Территорию монастыря окружает кокосовая плантация и заросли различных тропических деревьев. Отовсюду раздаются голоса птиц, а со стороны Таннирпалли слышны звуки, свойственные тамильской деревне: крики людей, стуки молотков, мычание коров, которых местные крестьяне ведут на водопой к священной Кавери. Река неторопливо несет свои воды в сторону древнего Шри Рангама, являясь источником жизни для людей и животных, населяющих Тамил-Наду. Сам ашрам утопает в зелени и цветах, а отсутствие городского шума создает ощущение радостного спокойствия.
Поездка от аэропорта южноиндийского городка Тиручираппалли до «Сатчитананда ашрама» заняла у нас чуть меньше часа. Таксист остановил машину у ворот с большой красной табличкой: «Сатчитананда ашрам. Шантиванам». Вокруг не было ни души — только сторож — маленький старичок-тамил — встретил нас и проводил до беседки. Через некоторое время он вернулся за нами и сообщил, что настоятель монастыря, отец Джордж, проводит воскресную мессу в храме ашрама. Было около 5 часов вечера, темнело. Дойдя до храма, который представляет собой каменную открытую террасу с гопурамом (элемент тамильской архитектуры) и крышей, покрытой пальмовыми листьями, мы не решились войти прямо посреди богослужения и присели напротив входа. Когда месса закончилась, отец Джордж подошел к нам и, улыбнувшись, спросил: «Вы, кажется из Швеции?» — «Из России». — «А, да. я помню. Сколько дней вы собираетесь провести у нас?» — «Это будет зависеть от того, когда мы возьмем билеты до Рамешварама. Думаю, 2–3 дня». Настоятель был одет как индийский саами (дхоти, рубашка и туника шафранного цвета, тилак[122] на лбу). Он предложил нам пройти в беседку и некоторое время, пока нам готовили хижины, провел с нами. Отец Джордж не очень разговорчив, но весьма дружелюбен: он все время погружен в себя, а, общаясь с другими людьми, всегда улыбается и разговаривает очень мягко. Я успел задать ему два вопроса: знал ли он лично Беду Гриффитса, и нужно ли какое-то особое посвящение, чтобы повторять мантру Юм Намах Кристайя». Оказалось, что отец Джордж — первый настоятель ашрама после отца Беды и его непосредственный ученик. Что касается посвящения, то Свами ответил так:
«Чтобы повторять мантру, не нужно никакого особого посвящения. Можно повторять "Ом Намах Кристайя". И вы, наверно, знаете эту мантру — МА-РА-НА-ТХА. Ее тоже можно повторять».
Он также напомнил, что существует множество других христианских мантр, и каждый должен выбрать ту, которая подходит ему по внутреннему ощущению. Через какое-то время, вместе с другим монахом, который был одет очень просто — рубашка и брюки (как потом мы выяснили, его тоже звали брат Джордж), отец Джордж проводил нас до наших хижин (все монахи и гости живут в индивидуальных каменных хижинах с пальмовыми крышами — внутри простая кровать с противомоскитной сеткой, стол, стул. В некоторых есть туалет восточного образца и кран с водой, в других один туалет на несколько хижин на улице. Хижины находятся на некотором удалении от храма и центральной части ашрама, чтобы ничто не мешало уединению монахов. Мне досталась хижина под номером 9, а моему спутнику под номером 3. В 18.00 начиналось вечернее богослужение, и, устроившись в хижине, я пошел за своим приятелем, но, как и положено в первый раз, заблудился — полная темнота, лес, отдельные хижины монахов — в такой ситуации трудно найти дорогу. И все-таки к 6 часам мы были у храма. Оставив обувь снаружи, мы вошли, совершили намаскар (поклон) в сторону алтаря и сели на циновку, как и все остальные. Большинство собравшихся были монахинями (в разноцветных сари, кстати говоря) и монахами (в белоснежных или шафранных дхоти). Последними пришли Свами: отец Джордж и брат Мартин. Священники и монахи расположились вокруг жертвенника на небольших подставочках или подушках, в точности как располагаются брахманы вокруг жертвенного огня. Сам жертвенник представляет собой некое подобие лотоса, украшенного цветами. Перед братом Мартином лежала толстая книга, перед остальными монахами — различные музыкальные инструменты: тарелочки, погремушка, барабан-/стола. После непродолжительного молчания отец Джордж начал петь священный слог ОМ, и этот звук вскоре подхватили все остальные. После троекратного воспевания ОМ-кары священники и все собравшиеся начали декламировать «Гаятри мантру»:
«Ом бхур бхувах сваха
Тат Савитур вареньям
Бхарго дэвасъя дхимахи
Дхйо йенах прачодайят».
Гаятри так же была пропета три раза. Воспевание священных мантр произвело довольно сильный эффект — все посторонние мысли отошли на задний план, и мы подготовились к самому богослужению. Священники и монахи начали петь бхаджан «Ванде Сатчитананда» («Поклонение Троице (Брахману)»), который используется в качестве вечерней молитвы со времен Беды Гриффитса. Во время пения они подыгрывали себе на тамильских народных инструментах, и атмосфера напоминала сатсанг в тамильском деревенском храме. Когда пение бхаджана было завершено, мы прочитали
