Ефрем подхватил Славика на руки и, продолжая слушать бурный рассказ Ярослава, двинулся к столам. Вот только столкнувшись взглядом с Харальдом, его шаг сбился.

— Вот тебе раз… — вздохнул старик и опустил мелкого на землю. — Здравствуй, Харальд.

— У… У… У… — замкнуло светловолосого северянина, а наблюдавшие за представлением зрители переглянулись. — УЧИТЕЛЬ?!!

Воцарилась тишина. Мой старик чуть не подавился выпивкой и Морозов заботливо похлопал его по спине. Кристина ахнула и прикрыла рот ладошкой, глаза Сатоши вылезли из орбит, сделав из него настоящего европейца, а Лилит понимающе кивнула, стукнула кулачком по ладони и сказала:

— О, понятно!

Ровно до этого дня я даже не думал, что Ефрема можно выбить из самообладания. Старик почесал затылок и замолчал, не зная, что говорить. Харальд же будто видел призрака и подошёл к нему, а когда понял, что тот жив, то схватил Ефрема и сжал в объятьях!

— Я верил, учитель! — расчувствовался здоровяк, а охреневающий Ефрем одарил всех наблюдателей таким взглядом, что те резко нашли другое занятие. — Верил, что вы живы! Отец говорил, что вы погибли, но я знал, что это неправда! Как же я рад видеть вас, учитель!

— И я тебя, мелкий прыщ, — похлопал старик его по спине. — Отпусти меня уже и хорош плакать.

— Я не плачу! — резко отпрянул Харальд и смахнул «соринку» из глаза. — Это пот моего сердца!

— Вот так всем и говори, — громко засмеялся Ефрем и прищурился. — Не понял… Ты что это, растолстел⁈ Тренировками не занимаешься, что ли⁈ Куда Сигурд смотрит⁈

— Учитель, мне как бы уже тридцать пять, у меня жена и два сына… Отец давно за моими тренировками не следит…

— И поэтому ты отъел такое брюхо⁈ — слегка ударил Гранд кулаком в живот здоровяка. Вот только от этого касания, судя по тому, как покачнулся Харальд, обычного человека бы сложило пополам. — Надо было лучше тебя тренировать, чтобы запомнил на всю жизнь!

Усевшись за стол вместе с Северяниным, Ефрем кивнул мне в знак приветствия и сразу же зацепил себе большой стакан с выпивкой.

— Дим, ты слышал⁈ — подбежал ко мне ошарашенный Ярик и удивленный Славик. — У дяди Ефрема есть ученик!

— Дя! Уценик! А кто эта? — почесал малой за ушком.

— Это тот человек, который внимает науку и знания от своего наставника. Перенимает его мышление и образ жизни, следуя по его пути, или же выбирая свой, — заботливо пояснила Лилит.

Судя по взгляду мелкого, он понял из её слов ровно нихера, а потому я с ухмылкой сказал:

— Ефрем сильный. Харальд стал, как Ефрем.

— Понил! — быстро закивал Славик и убежал к старику, пытаясь опередить смеющегося Ярика.

— Знаешь, никогда бы не подумала, что ты способен быть отцом, — положила Лилит голову на моё плечо. — Великий Охотник Райнер, Щит Ордена, ставший папашей сразу двух детей.

Я засмеялся, оценивая шутку. Хорошие слова она подобрала, сразу же квалифицировав Славика и Грома, как именно детей, а не моих учеников или как-то иначе. У Охотников с учениками было, скажем так, всё не просто. Устраивать нам подлянки, где на кону стоит жизнь и поглядывать за этим, было любимым развлечением Старейшин. Если быть откровенным, то мы, ученики, считали наших наставников самыми настоящими маньяками, которые хотят нас прикончить.

Странность вызывало то, что непонятно, как таким ценным талантам, как Душеловы, позволяют так бездарно помирать на тренировках. Нас бросали в самое пекло с одним лишь приказом: Выполнить задание. Я понимал, что всё не может быть именно так и подозревал, а уж когда заметил сидевшего на дереве и жующего ягоды Гранд-Мастера Вульфа на одном из таких вот заданий, то уверился в своих мыслях на все сто. Нас бы никогда не отправили на самоубийство намеренно и без присмотра. Наставники желали отточить наш дух и полученные знания, а потому не чурались любых методов. Ну а тех кто не справился… Что ж, для нас они умирали, а вот для Ордена — нет. В нём найдётся работа для всех, даже для слабого духом Душелова.

Я тоже был наставником для юных дарований Ордена и особой радости от этого не испытывал, но выполнял «наказания», как нужно. Старейшины вообще хотели меня сделать наставником на постоянке, но я отбился!

Так вот, Лилит правильно сказала, что Ярик и Славик мне как дети. Будь это иначе, то Грома ждало бы совсем иное, нежели мои «щадящие» методы тренировок. Впрочем, когда его дар пробудится и у нас состоится разговор, то методику придётся менять.

Праздник постепенно подходил к концу. Первыми ушли спать Кристина с мелкими, Снежинкой и Машей, у которой в моём доме была отдельная спальня. Её босс попрощался и отчалил, а за ним начали расходится бойцы с Иванычем. Романенко забрал с собой Перуна и они, вроде как, решили вспомнить былое и посмотреть фотографии с прошлой службы, что хранились в коморке прапора. За столами осталась старая гвардия в лице моего деда, Морозова, Святова и Потёмкина. Они перешли с медовухи на самогон Ефрема и травили байки. Сам Гранд беседовал с Северяниным и Японцем, подливая им своей сивухи.

— Пойдём в постель? — зевнула Лилит. — Или ты хочешь ещё посидеть?

— Иди без меня, — улыбнулся ей и глотнул сока. — Я скоро догоню.

— Как знаешь, — беззаботно пожала на плечами и как бы невзначай сказала: — Но если ты задержишься, то останешься без десерта.

Вот… демоница! А ведь она знает меня лучше всех в этом мире, даже с учётом Заебоса, который где-то тусовался и не отсвечивал. Лилит будто ощущала мой взгляд и завиляла бёдрами, двигаясь к крыльцу особняка, а молодой служка, что пытался её обогнать и засмотрелся, чуть не упал с подносом.

— Аккуратней надо быть и смотреть под ноги, Сёма! — хохотнул я.

— П-простите, господин! — залился краской парень и быстро начал убирать со стола посуду с едой.

— Скажи Тамаре Петровне, чтобы ещё чайничек заварила, а то в меня сок уже не лезет.

— Будет сделано, Дмитрий Борисович!

Служка убежал выполнять поручение и относить поднос, а я тем временем поднялся и уселся ближе к иностранным гостям и Ефрему, подслушивая разговор.

— … Да он будет рад!

— Нет, Харальд! И ещё раз нет! — спорил Ефрем и для словца ударил кулаком по столу. — Не хватало мне тут флота Северного Королевства и вторжения в империю!

— Учитель, отец изменился…

— Сигурд⁈ Изменился⁈ — заржал старик. — Скорее ад замёрнет, чем этот старый брюзга изменится!

Харальда пусть и задели слова наставника, но он не подал вида и сохранял лицо. Что-что,