— Утром? Да ты никак спятил! Как я объясню родителям ночное отсутствие? Терпение у папули не резиновое, и он вообще может заставить тебя жениться после такого.

— Меня? Это вряд ли.

Он заразительно засмеялся. Я не выдержала и начала хохотать над своей же шуткой. Так глупо.

* * *

— А потом я сделал татуировку, — Найк отодвинул резинку боксеров и продемонстрировал рисунок на коже. — Это был кошмар. Представляешь, мой брат попросил выполнить такое странное желание: сделать тату гусеницы? Типа, она же потом переродится в красивую бабочку. И теперь я не могу носить штаны с низкой посадкой.

Я давилась от смеха и уплетала вкусную пиццу, которую принес парень из пиццерии. Кажется, давно не получала такое наслаждение от странной и жутко не полезной еды.

— Сведи её или набей на ней что-то другое. Разве это проблема? Особенно для тебя?

— Брат обидится. Ему это, видите ли, кажется символичным.

— И часто вы так развлекаетесь?

— Спорим на желание? Да. Он азартный очень.

Голос парня притих, он задумчиво жевал свой кусок пиццы.

— Он всё ещё в клинике?

Кивнул и потянулся за бутылкой с колой. Так странно, мы сидим в зале на ковре. Найк поджал ноги по-турецки, а я подложила под себя подушку и вытянула ноги. Было довольно мило и уютно. Даже дурнота и тошнота покинули меня.

— Ты поэтому так много работаешь? Из-за брата?

— Ради него, и чтоб не думать. Когда всё время занят, некогда думать. Прихожу обессиленный домой и падаю замертво. Так проще.

Вытерла руки салфеткой, сладко потянулась. Теперь бы в свою кроватку — оп! И я была бы почти счастлива.

— И тебя устраивает такая жизнь?

— Мне никто ничего не диктует. Я сам себе хозяин. Делаю то, что считаю нужным.

— Да уж, — выдавила из себя смешок. — Бомжей обслуживаешь, в третьесортных клубах поёшь, богатеньких девочек развлекаешь. Не жизнь, мечта.

— Сама-то счастлива? Пытаешься вырваться из клетки, в которую тебя сунул отец. И, кажется, твоё желание в расчет не идёт. Ты марионетка в чужих руках. А я — нет.

— Нет! Будет так, как хочу я, и точка. Так всегда было, есть и будет.

— Да неужели?

Подвернись что тяжелое под руку в этот момент, тут же метнула бы в нахала. Сколько можно терпеть этот хамский тон? И пока я, кряхтя, вытаскивала из-под себя подушку, желая атаковать, в дверь довольно бесцеремонно постучали. Кажется, ногами.

— Это ещё кого принесло?

Найк не спеша поднялся на ноги, стряхивая с себя крошки. Парень вышел, и через минуту я услышала щелчок замка. А ещё через время увидела его самого в проёме двери.

— Собирайся, свободная женщина. Твой сутенер пришел.

В комнату, следом за ним, вихрем влетел Павел. Лицо кирпичом, руки в карманах пальто. Смотрит, как я натягиваю край длинной футболки, пытаясь прикрыть голые ноги.

— Злата! — И это вместо «прости, извини, можешь меня пристрелить». — Я уже несколько часов ищу тебя! Немедленно одевайся, я жду тебя внизу.

Парень кинул мне ворох вещей. Моих вещей. И с таким видом, будто на самом деле, ничего страшного не произошло. Я едва не задохнулась от такой наглости.

— Убирайся вон, — прошипела, злобно и с ненавистью, от души. — Чтоб я в своей жизни больше не то, что тебя не видела, но и имени твоего не слышала!

В висках нещадно застучало и запульсировало. Гнев накатывал волнами, заставляя меня дышать часто-часто.

— Это что, из-за него у тебя крышу снесло? Посмотри на него внимательно! Это чучело…

— Это чучело может быть очень злым и агрессивным, если захочет, — Найк очень вовремя вмешался. — А ты должен быть благодарен девушке, что она в полицию на тебя заявление не написала.

— Какое заявление? — глупо хлопал ресницами «ангел во плоти» Павел.

— Что значит «какое»? За причинение вреда здоровью, полистай на досуге уголовный кодекс. Она же умереть могла!

— Зачем умереть? — Антипов либо старательно прикидывался валенком, либо в самом деле не понимал, о чём толкует Найк.

— Ей скормили таблетку экстази. Это наркотик, если ты не в курсе.

Павел смотрел на меня, открыв рот. Не знаю, что там за шестеренки вертелись под его укладкой, но, кажется, он заметил мой мертвецки-бледный вид и синяки под глазами.

— Это не я, — тихо, едва слышно прошелестел парень. — Саша мне сказал, что ты танцевала с каким-то типом, но я не знал, что он тебе давал что-то. Он сказал, что ты выпила только сок. И вообще, ты должна была пойти к парню, на которого указал Саша. И…

— Ты всё продумал, да? — ехидно заметила я.

— Это не моя вина, — Павел быстро скинул маску растерянности и надел привычную, иронично-презрительную. — И вообще, как ты оказалась в этом клоповнике? Тебя так и тянет сюда. Уж не он ли тебе наркоту скормил?

Найк стиснул челюсти и сверкнул недобро карими глазами.

— Выход найдешь сам или тебе подсказать?

Павел смотрел на меня в упор, не двигаясь и почти не дыша. Он старательно игнорировал присутствие Найка, хотя ему это не совсем удавалось. Я видела, что он опасается парня и старательно держит дистанцию.

— Что скажет твой отец, когда узнает, как ты проводишь время и главное с кем?

— Но ты же не хочешь, чтоб твой и мой отец узнали о досуге, который организовывает клуб? Я успела выведать у рыжика, который подвозил меня сегодня, какие бывают игры для любителей клубнички. И я не думаю, что твой отец будет рад узнать, что у его сыночка есть карта свингер-клуба.

Щеки невозмутимого Павла вмиг стали пунцовыми. Ой, как неловко.

— Что ты, милый, не скромничай. Какие между нами могут быть секреты? Мы ведь почти женаты.

Парень окончательно стушевался и, кинув на ходу фразу «ты еще пожалеешь», непонятно кому адресованную, поспешно удалился.

Никакого облегчения после его ухода я не испытала, увы. Все наши ссоры и препирательства выглядели как борьба с ветряными мельницами. Ничего мы с ним не решаем, на самом деле. Мы два зависимых от семьи несостоятельных человека.

— Ты выглядишь расстроенной, — Найк опустился рядом со мной. — Это действие таблетки или ты огорчена, что Павел ушел? Хочешь, я догоню его? Верну.

— Дурак, — я сдавленно хохотнула, зарывшись лицом в колени, которые я подтянула к себе и обняла.

— Не отчаивайся, Злата, и не хандри. Живи здесь и сейчас. Жизнь слишком коротка, чтоб потратить её бездарно.

— Предлагаешь мне устроиться на четыре работы и так забыть про свои проблемы?

— Нет. Я просто предлагаю тебе немного