— Не говори ребятам об этом. — маршал пожал плечами, с легкостью отбивая мой первый аргумент.

— Это сработало бы, не будь у нас связи. А она есть. И ребята почувствуют, что я от них что-то скрываю.

— Ну-у…

— И потом, сами подумайте, Федор Михайлович. — беспечно перебил я личного друга императора. — Для полноценного тестирования, испытуемые должны выходить на пик возможностей. Иначе грош цена таким исследованиям. Данные будут некорректны, да и мы сами понять не сможем на что способны, если будем в последний момент себя останавливать.

Теперь, когда с меня сняли груз Воронцовых-Ланских, я действительно мог и забить на победу в Играх. И рождественский прием у императора был мне нужен так же, как рыбе зонтик. Но просто так соглашаться с навязанными условиями я тоже не собирался. Да и ребят, которые уже нацелились на победу, было жаль.

Но, что важнее — сейчас нельзя было прогибаться даже в мелочах. По сути у меня первый внятный контакт с власть имущими. Не попытка нагиба, а сотрудничество. Которое может закончится плохо или открыть хорошие перспективы. И от моего поведения зависит к какому финалу все свернет.

Кузнецов задумался, признавая логику в моих рассуждениях. Посмотрел на Марата Ренатовича, Ледящева. Дождался безразличного кивка от первого, и досадливого выражения лица от второго, и решительно тряхнул головой.

— Хорошо. Если сами доберетесь до первого места — у меня нет возражений.

— Спасибо.

— На здоровье. А теперь, господа, оставьте нас, пожалуйста.

Когда оба спутника маршала вышли из палаты, он придвинул стул поближе к моей кровати, и заговорил тихо, будто не беседу вел, а бормотал себе что-то под нос, рассуждая.

— То, что я тебе сейчас скажу, не должно дойти ни до одного из твоих одноклассников. Даже сестры с матерью не имеют права этого знать.

Офигенное начало приватного разговора! Че бы вот, например, не помолчать, если это такой большой секрет? Обязательно нужно рассказывать гостайны пацану из старших классов? О чем они вообще думают, эти взрослые?

Я посмотрел на маршала с выражением на лице: «А может не надо, Федор Михайлович?» На что он хмыкнул, но продолжил.

— Это касается Козырей. Думаю, ты понимаешь, что с момента спасения моей дочери, ты и вся Структура станет для них мишенью.

— Для них всех или для кого-то конкретного? — уточнил я. — Стикс?

Ну а что? Раз новус из первого поколения решил в откровенность поиграть, мне тоже стоит поискать выгоду.

— Стикс. — кивнул Федор Михайлович, ничуть не удивленный моей осведомленностью.

— Что вы с ним не поделили? Второй раз уже на вашу дочь нападает? Это месть какая-то?

— Прости? — вскинулся он.

Кузнецов не знает? Да ладно! Даже я срастил первое нападение на школу и повторную атаку на том бульваре. Это не так уж и сложно…

Хотя, вру. Сложно, если не знать о разговоре двух подельников Стикса, который я подслушал. Боевики тогда говорили о ком-то, кого рассчитывали в школе застать. И, что у них был агент внутри учебного заведения, который должен был задержать «объект». А потом мы обнаруживаем Наташу в подсобке, где ей, королеве класса, делать вроде бы и нечего.

Строго говоря, в тот раз, сразу после занятий, она должна была топать с охраной на стоянку, откуда поехала бы домой. Всегда так делала, но в день нападения террористов почему-то изменила привычкам. Задержалась в школе, в результате чего была вынуждена прятаться среди швабр и тряпок, когда произошло нападение.

Скорее всего, у нее была с кем-то встреча. Учитывая возраст девочки, ее социальный статус, а также общие традиции этой странной Российской империи 22 века — встреча любовная. Какой-нибудь ухажер, который, само-собой не ровня. Оказавшийся еще и агентом Козырей.

— Понимаете, Федор Михайлович…

И я рассказал ему все. Как говориться — откровенность за откровенность. Ледящев вот этой штуки не понял, вот и не узнал ничего про разговор боевиков. Признаться, я и сам про него не так давно вспомнил — после нападения на бульваре.

— Вот, значит, как. — крякнул он, ухватив себя за подбородок. — Спасибо. Этой малости мне и не хватало, чтобы понять связь двух атак.

Маршал протянул руку. Я ее пожал. Еще и плечом дернул, да че там, дескать. Не о чем говорить.

— Так а что за разборки у вас со Стиксом? — пришлось вернуть беседу к моменту, с которого мы начали.

— Мы старые друзья. — печально улыбнулся Кузнецов. — Очень старые.

И дальше он коротко, но достаточно информативно поведал мне, что его связывает с террористом №1 в Российской империи. Оказывается, Стикс — Лидер из первого поколения новусов. Такой же старый, как мой собеседник, но не вписавшийся в новую картину мира. Я, честно говоря, думал, что подобные ему все в личных друзьях императора числятся. Или умерли.

А Стикс не сделал ни того, ни другого. Ему не понравилось то, что строили другие. Конкретно — все эти монархии с аристократиями, где общество разделено на две части — простецов и одаренных. Станислав Иванович Апрелов — так его звали на самом деле — желал всех людей сделать новусами. Завершить, так сказать, переход от одного вида к другому.

С моим собеседником они действительно были друзьями. Очень близкими, в одном клане изначально состояли. Но когда началось вторжение и функции захватили Африку, дорожки их разошлись. С тех пор Стикс борется за свои идеи, а Кузнецов служит трону.

Понятно, что маршал всего этого мне не разжевывал, но я сам, знаете ли, у истоков данного бардака стоял, так что сложил дважды два.

— Так это все-таки месть вам? — под конец его рассказа уточнил я.

— Очень в этом сомневаюсь. — покачал головой маршал. — Стас слишком умен, чтобы тратить время на подобные глупости. Скорее, он хотел получить Наташу, чтобы через нее диктовать мне свои условия.

— И что нам делать тогда? Если он на нас будет охотится?

Федор Михайлович вскинул бровь, как бы спрашивая — нам? В смысле, мне — маршалу империи, и тебе — ученику выпускного класса дворянского гимназия? Я выдержал его взгляд и даже едва заметно кивнул. Да, мол. Нам. Не забывай, старикан, твоя единственная дочка в моей Структуре. Ты сам этого хотел.

В гляделки мы играли недолго. Кузнецов улыбнулся, признавая мою правоту. Действительно, защитить Наташу он мог лишь двумя