Встаю на носочки и шепотом спрашиваю у Сергея, не будет ли он против, если я уеду домой.

— Уже? Так рано?

— Я ведь не планировала оставаться здесь на ночь, — смеюсь в ответ.

— А я-то надеялся! — подхватывает именинник. — Ладно, шучу. Пойдем провожу, Сонь.

Попрощавшись с гостями и пожелав им хорошего отдыха, я медленной походкой иду с Сергеем к воротам. Благодарю его за приглашение, хвалю друзей. Они правда классные. Весёлые, отзывчивые. Такая дружба длиной в двадцать лет достойна глубокого уважения.

— Созвонимся, Серёж, — произношу, открывая дверь автомобиля.

— Да, я наберу. Помню, что обещал узнать по поводу педиатра.

— А, это вовсе не срочно! — заверяю его. — Но буду безумно признательна.

Тот, что курирует нас по месту прописки — показался мне недостаточно надёжным и опытным. Сергей знает всех в этом городе, поэтому пообещал найти кого-то более толкового.

Реабилитолог машет на прощание рукой и провожает взглядом мой автомобиль до тех пор, пока он не скрывается из виду.

Облегченно вздыхаю и давлю на газ. Обожаю ездить за рулём в одиночку. Можно позволить себе чуточку больше, чем когда на заднем сидении находится полуторагодовалый ребёнок. Кажется, я начинаю понимать Ярослава и его любовь к быстрой езде.

Дальше я немного теряюсь и не могу найти выезд из посёлка. Навигатор не работает, интернет не ловит. На улице темно, а я паникую и двадцать минут езжу по пустым переулкам, пока не встречаю пожилую местную жительницу. Она указывает мне правильную дорогу, и я наконец попадаю на загородную трассу, где уже не возникает никаких проблем.

Дома я оказываюсь в десять. Это куда позже, чем мне того хотелось бы. Кладу ключи на тумбу, вешаю сумку на крючок и снимаю обувь. Почти беззвучно крадусь в сторону нашей с Булочкой комнаты, пока откуда ни возьмись передо мной не появляется бабушка.

— У меня чуть сердце не остановилось! — шепотом «кричу» на неё.

— Ты время видела? — спрашивает бабуля, уперев руки в бока.

— Ты даже в школе так не отчитывала меня! С Верушкой возникли какие-то сложности?

— Я не в курсе. Она весь вечер провела со своим отцом.

Бабушка кивает в сторону спальни и отступает, дав мне дорогу. Ох, Яр все ещё здесь? Ну надо же!

Оставшиеся два метра даются мне с огромным трудом, потому что ноги будто наливаются свинцовой тяжестью.

Я открываю дверь и заглядываю внутрь. Ярослав стоит у кроватки, где мирно спит наша с ним дочь и задумчиво на неё смотрит. Услышав шаги за спиной, он оборачивается.

— Привет, — тихо здороваюсь. — Как вы?

Яр отходит от кроватки и останавливается напротив меня. Прячет руки в карманы брюк.

— Вера недавно уснула, — поясняет Жаров. — Буквально две минуты назад.

— Ты пересказывал ей уголовный кодекс?

— Кажется, это она мне пересказывала, потому что я сам чуть не вырубился.

Ярослав улыбается краешками губ, а моё сердце оживает и начинает биться громче и чаще.

— Обычно Вера засыпает куда дольше, — отвечаю Жарову. — Ты хорошо её вымотал.

— Да ладно.

— Правда! Буду каждый вечер звать тебя в гости.

Яр мигом серьезнеет, а я прикусываю язык. Последняя фраза была лишней.

— Хотел предупредить — завтра и последующие три дня меня не будет в городе.

— Да, без проблем. Буду по старинке читать Вере сказки.

Я говорю быстро и без остановки, а у самой внутри всё переворачивается. За этот месяц дочь так сильно привыкла к ежедневному присутствию Ярослава, что даже не знаю, как мне придется объяснять ей, почему папы нет. Я его не зову — он сам приезжает. Звонит, ставит перед фактом. Я не сопротивляюсь и не препятствую. Не принимаю никаких решений. Он сам. Это желание Яра — проводить своё личное время с Верой.

— Я по работе еду, Сонь, — поясняет Ярослав, впиваясь глазами в моё лицо.

— Ты не обязан отчитываться.

Яр опускает взгляд и смотрит ниже. На губы, шею и грудь. Моя кожа горит, а сердце усиленно бьётся о рёбра. Внешне я кремень, а внутри та самая влюбленная девочка по прозвищу Пряник.

— Помнишь, что я тебе говорил? — интересуется Жаров. — Тогда. В машине. Когда мы ехали от Раи.

— Помню.

— Это хорошо. Потому что всё в силе, Сонь.

Я нервно сглатываю и отвожу взгляд в сторону. Рассматриваю при тусклом свете нашу с Ярославом дочь.

«Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Ничего, кроме Веры», — выплевываю резкие как лезвие фразы.

«Не разбрасывайся громкими словами, Сонь. И не торопись говорить «нет». Я подожду, пока ты будешь готова стать моей».

Я тогда решила, что он спятил. Просто спятил. Два года прошло как мы развелись. За это время я успела родить чудесную малышку и принять как факт, что нам с её отцом больше не по пути.

Я первой выхожу в коридор, Ярослав следует за мной. Он находит свою обувь, собирается. И несколько медлит. Я замечаю, что у него отвернулся воротник на футболке-поло, поэтому подхожу почти вплотную и встаю на носочки. Поправляю его, стараюсь не смотреть в карие глаза-омуты. Только чувствую горячее дыхание на своём лице. Кожа покрывается мурашками, дыхание сбивается.

— От тебя несёт чужими духами, — немного недовольно говорит Яр.

— От тебя тоже когда-то, — намекаю на давние события.

Я боролась за каждую его улыбку, взгляд, слово. За малейшее касание.

Я сгорала от ревности и возрождалась заново, стоило ему только меня поманить.

Я была готова на всё. Дарить, любить и прощать. Любую его ошибку. Он, как и предупреждал — не оценил.

— Я до сих пор удивляюсь, как ты меня тогда терпела, — тихо произносит Ярослав.

— Дурой была.

Он едва уловимо касается губами моего виска. Пахнет так, что мгновенно перебивает запах Сергея.

Прикрываю глаза, отключаю голову.

Мы стоим, прижавшись друг к другу бесконечное количество секунд. Мои ладони скользят по крепкой шее и опускаются к груди. Туда, где часто колотится его сердце.