— А кто сказал, что мы его поимели? — не сдавался допрашиваемый, уперев руки в бока.

— Каль…, — нахмурилась старая подруга, демонстрируя, что дальше шуток не потерпит. — Хватит. Говори. Или…

— Ладно, Фелли, не злись, — выставив перед собой ладони, Кальварос глубоко выдохнул: — Это… была моя идея.

— Я так и подумала. Не хотела признавать, но… видимо, ты переобщался со Стингом. Предупреждала же, что добром это не кончится.

Офилия осунулась. Раньше в легендарной троице кидов был своеобразный баланс. Фьорн Семибородый занимал роль третейского судьи и торговал лицом, Мэйнор Стинг разрабатывал схемы, чаще всего, довольно гнусные, а Кальварос служил для них гласом совести и рассудка. Видимо, за годы, пока они не виделись, много что поменялось.

— Эй, — Должника задела мимика старой подруги, — ты…

— Зачем, Каль? — еще раз спросила она, — У вас, дураков, уже есть крепость. Денег куры не клюют, внимание, уважение, семьи, по десятку детей. Внуки уже идут, перекрестно, тьфу! …опыленные. Зачем вы пацана к себе в логово потащили? Что вам еще не хватает?!

— Фелли…

— Я с этим пацаном немало полетала, да и услышала о нем тоже немало, — продолжала старая женщина: — Он уже огреб по полной. Он этот гребаный Кригстан несколько раз выручал. Ему бы шанс на жизнь. Но нет, Стинг на него глянул своим «оком правды» и вот, вы уже от него что-то хотите.

— Стала сентиментальной, Фелли? — построжел Кальварос. — Хорошо, я тебе отвечу, тем более что назад ничего не переиграть. Это было ради нас. Ради всех нас. Включая семьи.

— Ну-ну, ври дальше, — ни грамма не поверила бывшая напарница, вынимая из-за пазухи любимую длинную трубку, уже набитую табаком. — Расскажи мне, какие вы добрые на старости лет стали.

— Отшельничество не пошло на пользу твоим мозгам, Лайтхорн, — голос кида прозвучал даже резче, чем он хотел. — Ты еще не поняла? Криггс — хазард. Смесь ихорника и Должника, но изначально он был таким же, как и мы. Обычным кидом. Теперь же «око правды» определяет его характеристики как хазарда. И знаешь, еще что? Если бы он прошёл ту же дорогу, что каждый из нас, то смог бы угробить нас всех четверых за пару секунд! Он, харизмат!

— Смог бы да не смог, — почти не удивилась Офелия. — Его долг выплачен. Песенка развития спета. Ты что-то недоговариваешь.

— Потому что это ясно как дневной свет, — закатил глаза Кальварос. — Только ты, повторюсь, слишком долго отшельничала и питалась одними только рыбой и выпивкой! Ихорники не стареют, Фелли!

— Ох…, — выпучила глаза кида, роняя от неожиданности дымящуюся трубку на пол.

Люди, гномы, эльфы, гоблины, киды, всем им отведен свой срок. Истинно бессмертными могли считаться только боги и драконы, а остальным, несмотря на любой уровень скопленных за жизнь денег, власти, магической мощи и остального, не оставалось ничего иного, кроме как умереть от старости. Должникам, большую часть своей второй жизни отдавшим на боль, голод, презрение и убийства монстров ради выплаты Долга, умирать было особенно неохота. Даже ей, Офелии Лайтхорн, известной когда-то под прозвищем Неумолимая. Особенно после того, как её вытащили из забытья, в котором каждый день напоминал предыдущий. Тусклый, серый, пропахший выпивкой и рыбой.

— Думаешь, это всё, Фелли? Думаешь, мы посмотрели и решили «А почему бы не заманить такую интересную зверушку к нашим детишкам, которые срать хотели на договора, заключаемые родителями, а по силам превосходят Криггса?», — продолжал давить Кальварос, уже откровенно улыбаясь. — Неееет, милая моя Лайтхорн, всё гораздо сложнее! Это заговор, дорогая, самый настоящий заговор!

Речь шла о будущем, причем не только Должников и Кригстана. Эти две фракции были как масло и вода, руководствуясь совершенно разными интересами и имея совершенно разные приоритеты. Но, при этом, слишком сильные и влиятельные, чтобы игнорировать друг друга. Однако, компромисс был найден.

Касдамский архипелаг.

— Представь себе возрожденный на архипелаге Хайкорт, который мы вчетвером защищаем. Вечные мы, вечный Ахиол. Прибежище для ученых, которым будет душно в рамках наших милых расистских гномов, причем, это убежище будет финансироваться, охраняться и облизываться именно Кригстаном. Всё, что нам нужно сделать — это вытянуть из Магнуса Криггса его секреты, а также забрать один интересный архив из отсталой страны. И… всё. Вечная жизнь, место, которое устраивает всех и каждого, мощнейшая держава, сдувающая с нас пылинки. А может и большее, Фелли! Благодаря Криггсу мы узнали о богах и их бессилии, драконы уже стали комками плоти в резервуарах Бога-из-Машины. Угробим этого козла — и мир наш. Навеки!

И, как будто этого мало, разошедшийся Должник продолжал. Никто не собирался отпускать Криггса. Ни канцлер, ни тем более Ахиол. Опасались его? Да, безусловно. Сопляк уже насовершал такого, что впору за голову хвататься. Сам Мэйнор, приглядываясь к нему «оком», нехило напрягался в ожидании увидеть нечто уж совсем удивительное или пугающее, но единственное, что обнаружил на вскрытой его глазами «Характеристике» — лишь расу «хазарда» да какие-то удивительные Квадры вместо Триад. Аж спать теперь не может, так его трясет заняться этим гибридом.

— А Ахиол…, — слабым от головокружения голосом проговорила Офелия, — он каким местом?

— А шестирук зол на своего бывшего шерифа, но не показывает это. Ведь именно благодаря Криггсу кригстанцы теперь опускают богов ниже плинтуса, — улыбался Кальварос. — Выводят этих трутней на чистую воду. И будут этим заниматься дальше, потому как обсирание богов, милая моя Фелли, замечательно снимает социальную напряженность. Наш машинный дружок — он ведь тоже божок!

Старая кида была далеко не святой. Да, она прониклась теплыми чувствами к взбалмошной зеленокожей девчонке, так сильно напомнившей ей себя, 18-летнюю Кларрису Даунворт, несчастную и некрасивую уроженку Квебека, к своему горю влюбившуюся по уши в местную звезду хоккея, но что могут значить воспоминания седой давности, когда перед глазами совсем иные перспективы? Да, пусть придётся слушать пронырливого Кальвароса, терпеть мутные и гнилые схемы Мэйнора Стинга, держать лицо, когда Фьорн, та еще пустышка, вновь будет что-то бредить перед ликами власть предержащих… — мелочи. Это она уже проходила. А вот новая надежда, шанс на долгую, бесконечно долгую жизнь — это совсем другое.

Они же, в случае победы, останутся могущественнейшими существами Кендры. Шестирукий бог, по словам усатого приятеля, обещает снабдить их знаниями о очень многих вещах. Комфорт, покой, репутация спасителей мира. Стоит ли это нескольких слезинок зеленокожей девки, потерявшей голову от своего гнома?

Безусловно. Хоть батальона таких девок. Нельзя выплатить Долг, не разбив несколько идеалов. Или даже их все.

— А если он догадается? —