его в тюрьму штата до конца жизни. Сукин сын. Я стиснул зубы, сопротивляясь желанию взять гаечный ключ и швырнуть его через весь магазин. Почему он отступил? Это было на него не похоже.

И почему я должен бороться за его свободу, когда он сам не борется?

— Не знаю, что тут делать, детка, — признался я, качая головой. — Я злюсь, конечно. Но папа прав. Честно говоря, я не думаю, что дочь даст нам какую-то информацию. И я в тупике, пока папа не решит, как сильно он хочет надавить. Все, что я могу сделать, — это уважать желания отца и в то же время защищать его, потому что я знаю, что он невиновен. Что бы ты сделала, если бы это был твой отец?

— Я не знаю. — Гнев Брайс исчез. Ее голос смягчился. Она пересекла комнату и положила свою нежную руку на мою руку. — Мы оба хотим знать правду, но у меня есть история. Я могу напечатать, что именно произойдет с его судом. С его приговором. Мы оба знаем, что до этого дойдет. И я могу принять, что он убийца. Что правосудие свершилось. Я могу принять это как правду. А ты можешь?

— Он мой отец, — прошептал я. — Это его выбор.

— Хорошо. Тогда, думаю, мы закончили.

— Да, наверное.

Она опустила руку и отошла. — Увидимся, Кинг.

— Береги себя, Брайс. — Мое сердце сжалось. Я проигрывал с обеих сторон. Эмметт правильно понял одну вещь: она была не просто под моей кожей. Она была внутри. Глубже, чем я хотел себе, признаться.

Ее каблуки цокали по полу, когда она выходила на улицу. Но прежде чем исчезнуть, она сделала паузу и оглянулась через плечо. — Как насчет ужина, в последний раз?

В последний раз.

— Я принесу пиво.

ГЛАВА 16

БРАЙС

СИДЯ В ОДИНОЧЕСТВЕ у своего кухонного острова, я ковырялась в своем бутерброде с куриным салатом.

С момента встречи в гараже и моей последней ночи с Дэшем прошло две недели. С тех пор ужины проходили на этом месте, и я могла смотреть в окно кухни, надеясь услышать гул его мотоцикла, прежде чем он подъедет к моему крыльцу.

Я скучала по незваному гостю на ужине. С каждым днем я все больше и больше скучала по Дэшу, и не только из-за секса. Я скучала по разговорам с ним, по его голосу. Я скучала по тому, как легко он передвигался по моему дому. Я даже скучала по храпу.

Но я не слышала от него ни слова. Наше последнее расставание было, ну…последним.

Мое глупое сердце надеялось, что я оставила неизгладимое впечатление. Такое, которое заставит его жаждать увидеть меня снова, как жаждала я. Очевидно, что секс, который я считала незабываемым, на самом деле был противоположностью.

Вероятно, он нашел себе новую замену в The Betsy, чтобы составить компанию. Для Дэша Слейтера найти женщину, готовую затащить его в свою постель, было проще простого. Иногда для этого достаточно просто поздороваться. От одной мысли о том, что он скажет эти слова другой женщине, у меня свело живот.

Я бросила свой сэндвич, большую часть которого так и не съела. За последнюю неделю у меня не было особого аппетита. Грызущее чувство, что я завязываю с историей Амины Дейли, изматывало мои нервы.

Как Дрейвен мог не хотеть найти убийцу Амины? Как Дэш мог оставить зацепку без внимания? Особенно учитывая то, как сильно он верил в невиновность своего отца.

Это не имело смысла. Это было похоже на сдачу.

За последние две недели я ничего не написала ни о ее убийстве, ни о Tin Gypsies. Мои рассказы были посвящены летним мероприятиям в городе, в частности, предстоящему параду в честь Дня Независимости и различным праздничным мероприятиям.

Потому что я еще не знала, что писать. Без новой информации по делу об убийстве Амины или без сведений о том, когда Дрейвен предстанет перед судом, печатать было нечего. И я не была готова писать статью о бывшем Президенте Tin Gypsy MC.

Информации, которую Дэш сообщил мне под запись, хватило бы для легкой воскресной статьи. Да еще и популярной. Но для меня эта история была скучной. Безжизненной. Хорошим материалом было все то, что он рассказал мне без протокола. Поскольку он выполнил свою часть сделки — не скрывать от меня ничего, я тоже выполнила бы свою.

Или нет?

Встреча в гараже снова и снова прокручивалась в моей голове. Настойчивое требование Дрейвена не разговаривать с дочерью не давало мне покоя. Я не знала этого человека, но он был так тверд.

Всегда ли он был таким? Может, он просто пытался запугать меня? Я поверила его угрозе, больше, чем любой угрозе Дэша. Если я пойду к дочери Амины, он будет мстить. Он даже может причинить мне физический вред.

И именно поэтому я должна была пойти.

Настойчивость Дрейвена была не просто щадящей чувства убитого горем ребенка. Он что-то скрывал. Неужели я была единственной, кто это видел?

Либо Дэшу было все равно, он был ослеплен верностью своему отцу, либо Дэш знал секрет Дрейвена и лгал мне — что означало, что в моей истории будет каждое слово, сказанное им о Цыганах.

Я ждала, не появится ли что-нибудь — не появилось. Убийцы, у которых есть хоть капля здравого смысла, не говорят об убийстве. И уж точно не хвастались тем, что подставили известного преступника. А убийца Амины был умнее, чем ваш среднестатистический жующий медведь.

К черту угрозы Дрейвена. И к черту Дэша за то, что заставил меня скучать по нему. Кроме того, Дрейвен никогда не узнает, что я уезжаю. Только если он тоже не следил за мной.

Взяв телефон, я открыла приложение United Airlines и зарегистрировалась на свой рейс, вылетающий завтра утром в Денвер.

Затем я открыла желтый блокнот, лежащий рядом со мной, и в сотый раз перечитала адрес Женевьевы Дейли.

— СПАСИБО, — сказала я своему водителю Uber, выходя из машины.

Поздний утренний воздух в Колорадо был свежим и теплым. Ярко светило солнце. Я встала задолго до рассвета, чтобы доехать до Бозмена и успеть на свой рейс, наблюдая восход солнца из своего крошечного окошка в самолете. Затем я заказала поездку к Женевьев.

Все кондоминиумы на этой улице были одинаковыми — ряды коричневых обшивок с белыми решетчатыми окнами. У Женевьевы возле двери стоял плантатор, полный фиолетовых и розовых петуний, которые украшали