того, как я, его единственный клиент стал миллионером. Феликс, можно сказать, вытянул счастливый билет. Я давал ему заработать на своих исключительно прибыльных сделках и даже перетащил его из погрязшей в проблемах «Мэррилл Линч» в стабильный «Bank of America». Такую заботу о себе Вуд оценил в полной мере, а я заполучил еще одного человека в свою команду.

Приехал я к нему из-за акций «British American Tobacco». Американская составляющая табачного гиганта благодаря мне показывала просто отличные результаты, а после Дайтоны продажи выросли чуть ли не 15 процентов. И британцы, которые до этого практически не вмешивались в управление за океаном, даже акции размещались на двух отдельных биржах, британская часть в Лондоне, а наша в Нью-Йорке, решили, что пора прекращать двойственное существование компании и активно начали скупать акции своего американского подразделения.

Заинтересовались они и моим достаточно большим пакетом акций в восемь процентов.

— Их последнее предложение поднялось до восьми миллионов долларов, мистер Уилсон! — восторженно произнес Феликс.

Мы сидели в кабинете Вуда. Да ему был выделен здесь отдельный кабинет, а это уже статус. Для молодого человека без особых связей и только два года назад закончившего колледж, это просто запредельная удача. Ему завидовали все брокеры Нью-Йорка.

Я развалился в удобном кресле и закурил «Лаки Страйк».

— Плюс еще столько же за право использовать ваши площадки для рекламы на следующие двадцать лет, — продолжил отчитываться Феликс. — Я имею в виду трассы в Дайтоне, Бельгии и Франции, — услышав последнее, мне стало понятно, что англичане узнали о моих договоренностях с владельцем трассы Ле-Ман. — Это очень щедрое предложение, мистер Уилсон.

— Неплохое, — согласился я с оценкой брокера.

Это действительно очень неплохое предложение. Особенно если вспомнить, что еще полтора года назад я купил акций всего лишь на десять тысяч, правда, там было не восемь процентов, а намного меньше. Дальше я всё увеличивал и увеличивал свою долю, вложив примерно полтора миллиона.

Учитывая, что биржевые брокеры сейчас берут комиссию, как при продаже, так и при покупке акций, а у Феликса размер этой комиссии составлял один процент, то он только на этой сделке заработал за полтора года пятнадцать тысяч долларов. Очень круто, особенно если помнить о том, что средняя зарплата сейчас 295 долларов, или за те же полтора года 5310 зеленых спинок.

Плюсом шло постоянное увеличение моего портфеля акций «General Electric», на сделках по покупке которых Вуд заработал примерно столько же.

Но эта тридцатка меркла по сравнению с тем, какой куш мог получить Феликс, если я соглашусь на предложение британцев. Один процент от восьми миллионов — это восемьдесят тысяч долларов. Отличный капитал для того, чтобы начать собственное дело или лет десять-пятнадцать вообще ничего не делать и жить в своё удовольствие.

Вот Феликс и пребывает в восторге от предвкушения таких денег. Как бы потом не обозлился.

Я с сомнением посмотрел на его сияющую физиономию. Вот, кстати, и проверю стал ли он в действительности моим человеком.

Дело в том, что я не собирался ничего никому продавать. Контрольный пакет «British American Tobacco» мне изначально был не нужен, но долю в компании я иметь желал. Для этого и продвигал продукцию ВАТ.

Но именно мои успехи по продвижению «Лаки Страйк» привели к тому, что британцы решили пересмотреть условия 1902 года, по которым американские и британские компании одной и той же группы не должны были лезть в дела друг друга, не должны конкурировать между собой на зарубежных рынках и вообще должны были вести достаточно независимую политику.

В моей истории, это должно было произойти намного позднее, лет через двадцать, но сейчас появился великолепный я, и англичане сразу же решили урвать кусок чужого пирога. Значит надо дать этим козлам им по рогам.

Молчаливая пауза затянулась, и брокер решил мне помочь с принятием решения по акциям.

— Мистер Уилсон, сейчас самый лучший момент для продажи. Слухи о том, что такой крупный пакет, как ваш вот-вот будет продан, еще не просочились, но это неизбежно произойдёт не сегодня-завтра, и цена сразу упадет. Очень многие захотят последовать вашему примеру. Вы своими вложениями как в акции «American Tobacco» с «General Electric», так и своей деловой репутацией, стали серьезным индикатором на бирже. “Если Уилсон продаёт, то и мне пора”, вот как подумают более мелкие инвесторы. А с повышением предложения цена упадёт».

— Проблемы мелких акционеров меня не интересуют, — произнес я, но это не было ответом на слова Феликса. Я как раз обдумывал то, что решил провернуть с англичанами.

Схема, на самом деле была простой, как лом. Создавалась фирма-прокладка, формально со мной не связанная, затем пускал слух что я вот-вот продам свою долю, цены падают, после чего прокладка начинает скупать акции.

Вот я и решил подписать с англичанами договор о намерениях с фиксированной ценой. А когда подойдет срок, прямо перед продажей распустить слух об этой сделке. Англичане понятное дело, сразу же разорвут договор о намерениях и будут вынуждены выплатить мне неустойку. Цена-то на рынке будет существенно ниже зафиксированных в договоре восьми миллионов.

— Дай им знать, что я заинтересовался предложением и направь их к Мэтьюзу, — распорядился я.

— Будет сделано, мистер Уилсон, — счастливо улыбаясь, заверил меня Феликс. Наверняка в уме подсчитывая будущие барыши.

— Тогда раз этот вопрос решили, приступим к следующему. Мне нужно, чтобы ты подготовил для меня аналитическую записку по всем судостроительным и судоходным компаниям чьи акции играются как у нас, так и в Лондоне.

— На что именно сделать основной упор в этой записке? — уточнив, сделав перерыв в своих записях брокер.

— На танкеры и на мощности по их производству.

— Понял. Сколько у меня времени? — Феликс демонстрировал готовность к подвигам, и такое рвение надо было поощрить.

— Понимаю, объём работы предстоит очень большой, но постарайся уложиться за месяц. Справишься, получишь премию в десять тысяч.

— Да, мистер Уилсон, конечно! — совершенно ошалевший от привалившей сегодня удачи пообещал брокер.

Танкерами я заинтересовался не просто так. У меня на носу Суэцкий кризис, который откроет целую эпоху супертанкеров, и компании их эксплуатирующие, страхующие и производящие буквально озолотятся. До момента когда евреи с арабами в очередной раз вцепятся друг другу в глотки, остаётся не так много времени, и мне надо успеть до часа Х войти в судостроительный бизнес. Как раз деньги для этого появились.

Вернувшись в Миддлтаун, я сразу же поехал на бывший железнодорожный вокзал, не терпелось протестировать новую модель «Альфа Ромео» под названием “гепард”. Именно эти машины сегодня разгружали в порту.

На этапе