Шрифт:
Закладка:
— Ты вернулся, — улыбнулась сонно.
— Привет, — улыбнулся ей в ответ.
Она приподнялась и потянулась навстречу.
— Привет, — отозвалась тихонько.
Коснулась моего плеча свободной рукой, притягивая к себе ближе, и прижалась лёгким поцелуем к уголку моих губ, не оставляя мне ни шанса не ответить тем же, а скетчбук так и не отдала, чем невольно заинтересовала.
— Что ты там такое занятное изобразила, раз так старательно от меня прячешь? — поинтересовался, сосредоточившись на изображении, большая часть которого по-прежнему была скрыта от моего взгляда её рукой.
На красивых щёчках проступил лёгкий румянец, ладонь на моём плече скользнула к затылку, а моих губ коснулся новый едва осязаемый поцелуй.
— Не уверена, что ты к этому сейчас действительно готов, — произнесла коварно, тут же отстраняясь.
Скетчбук и вовсе спрятала себе за спину.
В общем, сама напросилась!
Применять физическую силу к тем, кто заведомо слабее — последнее дело, но она ж мне не оставила иного выбора. Я давно её прекрасно выучил. Если уж что взбрело в голову, ни за что просто так не сдастся. А у самого в последнее время с терпением полная беда. По крайней мере, не тогда, когда дело заключается в ней.
— Нет! Не надо! — раздалось громкое и заливистое по всему первому этажу всего от парочки моих последующих нехитрых манипуляций. — Хва-атит! Ром! Млин, нет! Ну, Рома-а…
Щекотать её я всё равно не перестал. До тех пор, пока альбом для рисования не грохнулся на пол, а я сам не насладился вдоволь полученной компенсацией и её звонким смехом, отражающимся в моём сознании, подобно самой лучшей мелодии. Хотя нет, случается и куда лучше. Когда она ещё ближе, желательно без одежды, разве что в гольфиках, обнажённая и манящая, как самое прекрасное видение, а с её чувственных уст срываются протяжные сладкие стоны, пока она извивается подо мной или же на мне и только для меня одного.
— Ладно! Ладно, я сдаюсь! — заявила она в своей быстрой и полной капитуляции.
Чуть с дивана не грохнулась. Поймал, разумеется.
— Так быстро? — усмехнулся.
Не отпустил. Зато расположился удобнее, прямо на полу, перетаскивая её к себе на колени. Скетчбук остался наподалёку, поэтому даже придвигать его ближе было не обязательно, чтобы заметить запечатлённый мужской образ на фоне разгорающегося рассвета в просторной светлой спальне. Знакомой была не только комната. Как и постель. Смятые простыни едва ли достаточно прикрывали того, кто лежал на ней. Кто-то… я.
— Хм… — оценил увиденное.
Не только достоверность и искусность рисунка. Кажется, моя талантливая жена и в этот раз нашла во мне гораздо больше, нежели есть на самом деле. Как только поняла, что я увидел, закусила нижнюю губу в ожидании моей дальнейшей реакции.
— Ещё компроматы будут? — хмыкнул, всё-таки подбирая скетчбук.
Не особо аккуратно вышло. Страницы загнулись и немного смялись. Именно в этот момент я и понял, что не в верхнем рисунке была истинная суть содеянного ею.
В другом.
Том, что под ним.
На нём — не спальня. По крайней мере, не нашла. Детская. С колыбелью, укрытой балдахином. И вот на неё я смотрел куда дольше, чем на предыдущий рисунок, пока в голове воцарялась новая вселенная. Кажется, даже слишком долго.
— А я предупреждала, что нужно было выбирать другой, более подходящий момент для таких новостей, — снисходительно сообщила на это моя жена, сползая с моих колен, поднимаясь на ноги.
Недалеко ушла. До уборной. Вернулась быстро. И не с пустыми руками. И если поначалу я решил, что созданный ей рисунок — как еще одна её скорая капитуляция пред всеобщим желанием наших родственников получить внуков и правнуков (даже моя мать, и та, после знакомства с Раисой Павловной, вступила с ней в сговор, ко всему прочему взяв в сообщники и своего младшего сына, который меланхолично согласился, что Матвею обязательно нужна сестричка!), то после того, как понял, что именно она с собой принесла…
— Фломастеров у меня нет, так что это — точно не нарисовала, — заявила немного нервно по поводу двух полосок на пластиковой штуковине, зажатой в руке. — Все шесть раз, — проворчала себе под нос.
Так и осталась стоять рядом. Присоединяться ко мне обратно не спешила.
— Не очень эффективными, видимо, противозачаточные оказались, — добавила совсем тихо. — Как думаешь, можно пожаловаться производителю?
Шумно выдохнул. И к себе обратно её утянул. Обнял так крепко, как только было возможно, уткнувшись носом в светлую макушку, глубоко вдыхая исходящий от её волос аромат цветочного шампуня. Немного погодя и вовсе зарылся пальцами в светлые локоны. Жест давно вошёл в привычку. Но теперь каждое последующее прикосновение ощущалось, подобно новому, пока ещё неизведанному, вместе с зарождающимися мыслями о том, что рядом со мной сейчас не только одна жизнь, ставшая такой важной и нужной, но и гораздо больше, чем только мог пожелать.
— Жаловать не будем, — отозвался в тон ей. — Спасибо скажем, — прижался губами к бархатной коже, где часто бился пульс. — Может быть даже не раз, — хмыкнул.
— Не раз? — округлила глаза Лера, поднимая голову. — Уверен? — добавила, подозрительно прищурившись.
— Гораздо сильнее, чем ты, судя по всему, — вернул ей.
Проступивший лёгкий румянец на её щеках стал явнее.
— Просто я не знала, как ты отреагируешь, с учётом, что ничего такого мы в ближайшее время совсем не планировали, и… — так и не договорила.
Я ей банально не оставил такой возможности. Впился в пухлые губы жадным голодным поцелуем, как хотелось с самого начала моего возвращения домой. Не только утоляя собственные желания. Чтоб такие глупости не думала снова. И так и не прекратил её целовать, пока поднимал на руки, поднимался на ноги сам, нёс свою жену на второй этаж,
