Чандра не смогла ответить. Ее мысли метались. Все происходящее начинало всерьез ее злить. Ничто не шло как надо с того мгновения, как она попала в этот проклятый мир, а сейчас дела стали и вовсе плохи. Она почувствовала, как ее кожа начинает вспыхивать – знакомое чувство ярости и злости, но чего-то не хватало. Огненный цветок у затылка, сила, которую пиромантка всегда чувствовала, когда она движется по позвоночнику к рукам и ногам – этого не возникло. Но кровь разогналась, и хорошо было хотя бы это.

– А его я привел, чтобы он стал свидетелем преображения своего единственного живого сына.

Старик разразился своим безошибочно узнаваемым хохотом. Чандра сжала кулаки и стиснула зубы. Она попыталась успокоить свой разум, дышать ровно, но не смогла. Все, что она знала, все, что она делала – ничто не имело значения. Пиромантка ощущала, насколько далеко от нее все это, когда ярость брала верх над ней.

– Прости, Чандра. Он знает, – проговорил Гидеон со стола. – Он пришел вскоре после того, как ты ушла, и избил меня почти до смерти. В теле старика я не смог сделать ничего, чтобы защитить себя.

Король все еще смеялся, раскачиваясь взад и вперед.

– Тихо, старый дурак! – прокричал принц, извлекая из-под плаща сурал Гидеона. Он неловко хлестнул им короля, но это не прекратило его хохот. Старик засмеялся еще громче.

Огонь в канделябрах разгорелся, когда Велрав принялся стегать своего отца сильнее, и Чандра почувствовала это.

Она ощутила гору внутри себя. Она была вулканом.

Все вокруг замедлило ход, когда это произошло. Пиромантка словно вышла за пределы времени и сила вновь распустилась в затылке. Цветок ярости, которого ей так не хватало, заполнил голову, и волосы превратились в нимб бешеного пламени. Кулаки стали факелами, и ноги загорелись ярко, как огни алхимика. Чандра широко раскинула руки. Ее оковы растеклись лужицей расплавленного металла по полу под ней, и она начала подниматься в воздух.

Принц Велрав уставился на пиромантку с открытым ртом. Смех короля достиг высшей точки, и его глаза ожили. Он упивался адским пламенем Чандры.

Бум!

Чандра свела вместе ладони с громовых хлопком, когда ее ноги вернулись на пол, и из рук восстал огненный клинок. Она крутанулась вправо, размахиваясь пламенным мечом и передавая ему силу своего движения. Сделав полный оборот, пиромантка ударила принца наискось клинком в горло, снося прочь его голову и плечо. Обугленная плоть задымилась. Голова и права рука принца приземлились на колени хохочущего короля. Это не заставило его замолчать.

Король похлопал голову сына по щеке и переложил ее на пол. Он встал и побрел к Чандре, которая начала осознавать содеянное ею только что. Огненный клинок все еще ярко горел, и старик перестал смеяться, лишь схватившись за него. Его плоть сразу же зашипела, сгорая, с ужасающим бурлением вскипевших жидкостей в его теле. С решимостью, потрясшей Чандру, старик насадил сам себя на клинок. Девушка попыталась вытянуть его обратно, но от ужаса сделала это слишком медленно.

Огонь угасал, но прежде угасла жизнь короля. Его тело повалилось поверх тела сына.

Чандра повернулась к Гидеону, все еще лежавшему головой к полу на столе. Кровь приливала к его бледному лицу.

– Помоги мне освободиться, – попросил он.

Девушка подошла к нему. – Ты чувствуешь это? Мана!

– Да, чувствую.

Она желала сполна насладиться потоком красной маны, которая внезапно оказалась здесь, была здесь. У пиромантки кружилась голова, она едва могла устоять на ногах. Чандра расстегнула крепления, удерживавшие Гидеона, и помогла ему слезть.

– Давай убираться отсюда. Я точно смогу уйти. Ты сможешь? – спросила она.

– Думаю, да, – иеромант смотрел на нее с изумлением. – Чандра, что это было?

– Это был клинок огня. Я такого никогда раньше не делала.

– Но как? Я подумал, ты испепелишь всех нас. Ни разу не видел ничего подобного.

На мгновение Чандра задумалась об этом, а потом рассмеялась от счастья. – Я чувствую себя сильной.

Она оглядела избитого, изможденного Гидеона. – А ты?

Иеромант тоже осмотрел себя – израненного, в кровавых потеках. – Бывало и лучше.

В глазах его читалось опасение, словно он впервые стал свидетелем проявления магии.

– Нам надо выбраться отсюда до того, как кто-нибудь явится. Наверняка там снаружи все становится по-другому, – сказала Чандра.

– Ты права.

На лицо иероманта вернулось выражение уверенного спокойствия, которое помнила Чандра. – Нужно уходить из этого мира.

– В Регату?

– Я иду за тобой, – Гидеон подобрал свое оружие.

Наскоро сосредоточившись перед переходом, двое магов покинули Дираден.

***

В Регату они прибыли мирно, упав на мягкую траву на освещенной солнцем поляне.

Чандра лежала на спине, глядя в знакомое небо. Гидеон растянулся рядом. Солнечные лучи пробивались сквозь пышные кроны деревьев на опушке. Она коснулась его израненной, окровавленной груди.

– Это сильно больно?

Его взгляд упал на ее губы.

– Больно что?

Эти деревья над ними...

Чандра внезапно села, оттолкнув Гидеона. Он озадаченно поглядел на девушку. – Что-то не так?

– Мы в Великом Западном лесу, – пояснила Чандра. – Я, хм, не уверена, что мне стоит быть здесь.

Гидеон тоже сел и огляделся. – Ах, да.

– Нам нужно уйти, – сказала пиромантка.

Неожиданно она осознала, что не знает, куда идти с Гидеоном. Она хотела повести его с собой, но подумала, что монахи Кералии, в общем и целом терпимые, будут возражать против присутствия мага с даром как у Гидеона. Особенно, принимая во внимание то, насколько напряжены отношения между крепостью Керал и Орденом.

Чандра встала, осмотрелась еще раз, и наконец поняла, куда можно проводить Гидеона.

– У меня тут недалеко живет друг. Пошли к нему.

Самир будет огорчен, увидев ее в лесу, но Чандра была уверена, что он все равно примет их с искренним теплом и радушием.

– Нам сюда, – пояснила девушка, ведя Гидеона к дому Самира, который был совсем недалеко, среди цветущей лесной зелени.

– Вообще-то, Чандра, есть кое-что...

Он осекся, и оба застыли, напряженно прислушиваясь. Пиромантка услышала шорох кустарника и треск ветки под ногой.

– Кто-то идет, – прошептала она, хотя это было и так очевидно.

Уфы редко производили столько шума, передвигаясь по лесу, но Чандра чувствовала напряжение, пока знакомая гибкая фигура не появилась