вот именно та самая золотая середина, когда на полянке на первый взгляд — просто зелёный ковёр травы, но стоит только раздвинуть руками растительность, и увидишь урожай, позволяющий за час-полтора без особой спешки набрать небольшое, литров на пять-семь, ведёрко ягод.

Здесь, правда, полянка была совсем небольшой, больше стакана земляники она бы не дала. Потому и двурвов звать не стал — они бы больше вытоптали, чем съели. Я уже объедал последние ягоды, от полянки, облюбованной нами для ночёвки, меня отделяли всего-то пара метров и один развесистый куст. Отчётливо слышался тихий разговор двурвов, как вдруг там, на месте ночлега, раздался резкий хлопок, напомнивший звук подрыва взрывпакета, и сразу же наступила полная, гнетущая тишина…

Моя реакция на взрыв предоставила мне повод крепко задуматься впоследствии. Потому как на лицо было расхождение рефлекторной реакции, моей и Спутника. Я сразу же метнулся залечь на землю, головой к взрыву, к корням куста, а реакция спутника была — сорвать лук и прыгнуть за дерево. Оказавшись на траве с луком в руках, я понял две вещи: во-первых, даже самый лучший лук отличается от самой простенькой винтовки тем, что лёжа из него не постреляешь. А во-вторых, случись такой раздрай в серьёзном бою — и мне кранты, без вариантов. Да уж, не самое обнадёживающее открытие, особенно с учётом предстоящих событий.

Всё описанное заняло от силы секунду-другую. Я аккуратно выглянул из-за куста около его корней, стараясь не нарушить своей головой контур укрытия. Спиной ко мне неподвижно сидел Драун. Метрах в четырёх с половиной («четыре метра семьдесят два сантиметра», подсказал мой навык, полученный при переносе в новый мир) лицом к нам обоим так же неподвижно стоял Гролин. Над полянкой висела мёртвая тишина и какой-то странный запах. Несло кислятиной, запах был резкий, неприятный, но в то же время чем-то смутно знакомый, эдакое дразнящее ощущение, что когда-то, очень давно, доводилось нюхать такое, но в другой обстановке. И вся трава вокруг сидящего двурва была покрыта непонятной белёсой субстанцией. Масса, которую в начале принял за снег, потом — за пену, еле слышно шипела и странным образом шевелилась. Грудь, живот и борода Гролина были покрыты мелкими крапинками того же вещества, но он очевидным образом был на границе зоны поражения.

— Ч-что эт-то?! — эхом моих мыслей прозвучал непривычно робкий и дрожащий голос того из парочки, что остался на ногах.

— Ик! — не слишком информативно отозвался Драун, передёрнулся всем телом и снова замер.

Ну что ж, главное понятно — оба живы, и взрыв был не нападением врагов, а следствием очередной выходки неистощимого и неутомимого в поисках приключений на собственный филей берглинга. Я встал на ноги, отряхнулся от налипших листьев, спрятал лук в чехол и вышел на полянку. Тем временем на редкость познавательная беседа двурвов заканчивала четвёртый круг, и Драун расщедрился на новые подробности:

— Вот, ик! Нам было, ик! Значит, вместо — ик! Вечерком, значит…

Внезапно у меня в голове как будто щёлкнуло, и всё встало на свои места. Загадочная фраза насчёт кефирчика; странно знакомый запах; слышанные на земле байки про оторванные дверцы холодильников и запуганных котов; про выбитые окна и ремонт на кухнях; эпизод из книги В. Яна об экзотическом способе казни у татаро-монголов… Я не засмеялся, нет — я заржал, как артиллерийский конь! С этим смехом выходило напряжение последних минут, мысли по поводу расхождения реакций моих и моего тела, переживания о предстоящем деле. Двурвы оба повернулись ко мне с одинаковой смесью обиды и недоумения на лицах. Вид Драуна в контрастной окраске: белый, как клоун, спереди и тёмно-зелёный сзади, вызвал дополнительные спазмы хохота. Добавляло пикантности в ощущения то, что я старался хохотать потише, как-никак — на враждебной территории находимся. Слегка угомонившись, я сумел выдавить:

— Попили, значит, кумысу?

— Ты знал?! — хоровой вопль, в котором не оставалось и тени той почтительности, с которой эта парочка пришла ко мне в ресторан всего несколько дней назад.

Смех как рукой сняло.

— Тише вы! Гоблинов подманить хотите?!

Набранный в груди для очередного праведного возмущения воздух с шипением вышел из двурвов.

— Про то, как себя ведёт перекисший кумыс — знал. А про то, что вы его с собой таскаете двое суток в жару в плотно укупоренной таре — даже не догадывался. Зачем он вам вообще понадобился-то?! Эль в Роулинге закончился?!

— Да вот, у нас на постоялом дворе караван откуда-то из-за Внутреннего Моря пришёл. Угощали. Мы решили попробовать — интересно же! Понравилось, решили с собой взять. Мы бы поделились, обязательно! Но вчера бальзам пили, не захотелось смешивать…

— А почему свежего не взяли?

— Так, это… Нам сказали, что чем дольше бродит, тем крепче. Лучше взять меньше, но крепкого, чем тащить на себе много, но слабого…

— Ясно с вами. Так, Драун, снимай с себя всё и — в реку, пусть на верёвке поплавает, может и прополощется. Запасная одежда есть же?

Оба двурва со странным выражением посмотрели на вместительный мешок Драуна.

— Есть… — как-то очень нерешительно протянул виновник переполоха.

— Там, в мешке, ещё три баклаги с этим вот, — прояснил ситуацию Гролин и добавил: — Я туда не полезу!

Драун просто смотрел на меня, как Му-Му на Герасима с той стороны борта лодки.

— А, может, оно само? Подсохнет и отвалится, а?

— Само!? Так, если ты собрался претендовать на роль хозяина леса и помечать всю территорию, по которой пройдём — твоё право. Но — без меня! Брысь в реку, и бороду постирать не забудь! Потому как завтра она так благоухать будет, что сбрить захочешь! А я займусь твоим боекомплектом.

Пока двурвы с лёгким матерком, ведь вода ещё не прогрелась, особенно в лесной-то речке, лезли в воду, один по необходимости, а второй в помощь и за компанию (или чтоб не оказаться в группе по разминированию), я призадумался. Нет, общий принцип решения задачки я себе представлял неплохо: заморозить рюкзак со всем содержимым, или хотя бы сильно охладить, и аккуратно извлечь ёмкости. И заклинания более-менее подходящие вспомнились. Ледяным болтом бить не стал бы, энергоёмкое для меня заклинание, да и цель другая, нежели уничтожение мешка. Было заклятие, настолько резко и сильно понижающее температуру в определенном объёме, что относилось также к боевым, но — слишком уж оно мощное. И сложное, я едва ли не впервые уловил в ощущениях Спутника неуверенность, что справимся. Шансы были довольно неплохие, три из пяти, но вдобавок охлаждение достигалось путём очень заумной комбинации сил Воздуха (который