ведь можно снять?

— Да.

— Тогда почему…

Илона посмотрела на меня как на идиота.

— Потому, что его в основном ставят только проституткам в борделе Ян. Про редкие исключения говорить не будем.

— Упс, прости. Теперь я понял.

Илона несколько секунд молчала гневно раздувая ноздри.

— Чтобы ты не подумал лишнего — она поставила мне его не потому, что я такая… распутная девушка, она поставила его мне по другой причине.

— Какой?

Илона посмотрела на меня в упор.

— Она решила, что я могу увести у неё твоего отца. Отбить. И сама выйти замуж за него.

Я замер и дважды моргнул.

— Что? Она что, совсем ду…

— Да-да, именно так. Впрочем, она поставила его даже до того, как познакомилась с твоим отцом — спланировала заранее. Мало того, что теперь в узких кругах целителей наверняка ходят сплетни, что я проститутка, так я теперь бесплодна, и моя так называемая мать шантажирует меня этим, и заставляет делать всё, что скажет. Она разорила моего родного отца, а после шантажируя меня заставила покинуть его и уйти с ней. Она обещала, что снимет блок, когда родит от твоего отца, но я не слишком ей верю, к тому же прошло уже пару лет, а ребёнка у неё нет.

На лице моей сводной сестры появилось бешенство.

— А снять у другого целителя ты его не можешь?

— Его может снять только тот, кто его наложил. Там специальная печать. Вот, можешь посмотреть.

Илона явно смущаясь, оставила ноги по самый пояс под одеялом, слегка обнажила живот.

Чуть ниже пупка шла вязь рисунков, которая закупоривала сразу несколько тонкацу, мешая слабеньким струйкам синергии течь. Я сел внимательно рассматривал рисунок своим зрением. Похоже, этот материал вносился чем-то вроде синергетической иглы.

— И как узнать, что он снят?

— Рисунок исчезнет, и вскоре начнутся месячные. Через несколько часов. Пока блок активен их нет. Хоть какая-то от него польза.

Я внимательно рассматривал рисунок. Какая-то татуировка неизвестным мне веществом, которое отталкивало синергию как магнит, не давая ей течь в заданном направлении.

— Помнишь, как он наносил её?

— Нет. Я была без сознания — мать меня опоила. Теперь целитель более чем уверен, что я девушка с низкой социальной ответственностью.

— Подожди немного, не прячь. Я хочу посмотреть этот рисунок поближе.

* * *

Я был и сам в шоке от того, как легко всё получилось — просто чуть надрезал верхний слой кожи синергетическим скальпелем без крови, а после направлял на рисунок свою синергию. Частицы странной краски, которая была под кожей, отталкивались от моей синергии, как один однополюсный магнить от другого, и выходили из-под кожи. Дьявольская татуировка сошла на нет, меньше чем за минуту, а слабенькая синергия снова побежала по каналам девушки. По словам Илоны она сама пыталась избавиться от злой татуировки, но безрезультатно — краска намертво держалась под кожей.

— Ян, а ты уверен, что всё сделал правильно? — широко раскрытыми глазами смотрела на меня Илона. — Как ты этому научился?

— Да, уверен. Научился — в «Вознесенке» мы изучали подобную штуку. Как себя чувствуешь?

Насчёт «Вознесенки» я соврал — я там механик, а не целитель, а исцеление учил по книге, но Илоне это знать не обязательно.

— Вроде бы нормально, — задумчиво произнесла Илона, прислушиваясь к себе. — Поверить не могу, что тебе это удалось! Ой… живот слегка тянет. И, похоже будет тянуть ещё больше вечером. Если ты всё сделал правильно, то я узнаю это уже вечером.

— Рад, что помог тебе.

Вместо ответа Илона порывисто обняла меня и поцеловала, в щёку, явно передумав в последний момент.

— Ян, спасибо тебе ещё раз, — прошептала она на ухо. — Я очень хочу поговорить с тобой позже, но сейчас начинает ныть живот.

— Хорошо. Я закажу тебе экипаж — проверься у целителей.

* * *

Илона выходила от целителя потрясённая до глубины души — Ян действительно смог снять с неё блок! В глубине души она надеялась на это, но не верила в то, что это будет возможно, но нет, у него получилось! Целитель не нашёл ни одного следа блока, и никаких медицинских нарушений, которых она так боялась. Когда Ян успел стать таким? Таким… таким милым, сильным, справедливым и умным?

Илона шумно сглотнула. Сейчас она была дома одна. Нижнее бельё снова намокло, стыд то какой! Илона опустила руку поправить их и тихо охнула. Так всё! Не думать о Яне не думать!

* * *

Извинившись перед Эшли у которой отсыпалась Илона и попрощавшись я покинул её. Теперь следовало посетить ту самую мастерскую, которую назвал мне декан и посмотреть, какие станки там имеют право на жизнь, после чего уделить время алхимии и медицинским техникам — они оказались очень полезными.

— Смотрите, — худой и печальный хозяин открыл дверь, проводя меня в станочный парк.

Само помещение оставляло желать лучшего — старые двери, облезлые и не закрывающиеся, грязные окна, тусклые светильники, ну и конечно станки. В одном углу стоял вертикально-сверлильный станок со снятым кожухом и вытащенными потрохами, в другом углу стоял токарный станок с местным синергетическим двигателем, который был разобран на диски. В другом углу стоял разобранный фрезерный станок.

— У вас хоть один рабочий станок?

Вместо ответа хозяин, молча, обошёл слесарный верстак и показал токарный станок по металлу с педальным приводом — такой был в девятнадцатом веке. Ломаться в нём не чему, но точить на нём деталь — замучаешься.

— Понятно. И что с ними случилось?

— Чжунго! — со злостью выдохнул хозяин. — Чёртовы узкоглазые! Купил у них все станки, а через месяц у них перестали работать все двигатели! У одного ось чуть наклонилась, и на дисках отказали печати, у другого печати на дисках подстрелись и он вообще перестал двигаться от синергии, у третьего диски оказались не отцентрированы, и схемы на них работают с пробоями, а сам движок троит! Тьфу! Только педальный работает, да и то эти азиаты купили его в нашей стране, а мне перепродали! Починить их будет стоить слишком дорого — проще новые купить, а этот хлам никому не нужен!

Китай здесь называли Чжунго. Китайцы, похоже, в любом мире умеют подсунуть некачественный товар. Я обошёл ещё раз все станки и тщательно осмотрел их. Негодными оказались только местные капризные двигатели. Всё остальное было в хорошем состоянии. То, что нужно.

— Будете покупать? — совсем уж грустно спросил меня хозяин. — Хоть продам я этот хлам или нет — я банкрот.

Я улыбнулся и похлопал его