Но нет, это оказались не они. В следующее мгновение прямо над его головой с ревом пронесся двухмоторный самолет с двумя фюзеляжами. Сначала даже показалось, что с тремя, но нет, третий «фюзеляж» отцепился и нырнул в воду, чтобы спустя несколько секунд, проплыв четверть мили удариться в один из транспортов, что был хорошо заметен благодаря подсветке и взорваться.

Ба-бах!

Казалось, что этот ужас н закончится никогда. Взрывы раздавались один за другим, создавалось впечатление, что противник вообще не промахивается. Хотя может так оно и было, ведь транспортные корабли стояли весьма плотно, так что если торпеда и не попадала в выбранную цель, то вполне могла зацепить какую-то другую, что стояла чуть дальше.

Спустя пятнадцать минут самолеты улетели, но он сразу понял, что очень скоро они вернутся. Что до количества взрывов, то насчитали тридцать восемь попаданий. При этом половина из подбитых транспортов очень скоро должно пойти ко дну если судить по крену. Оценить же ситуацию не представляло особых проблем из-за начавшихся на части подбитых судов пожаров, особенно на тех, что везли в своих трюмах топливо.

По боевым кораблям не били и это понятно, они по большому счету не представляют угрозы без десанта, только и могут что со злости расстрелять из главных калибров город, но смысла в этом нет. Разве что если случайно в кого-то попали.

Аура ужаса повисла над ОФА, точнее на транспортных судах, ставших основными мишенями для бомбардировщиков-торпедоносцев. Ведь то, что русские скоро вернутся понимали все, коли наведались раз, то ничто не помешает им повторить ночной заход, а они даже не могут сбежать! На судах ведь не двигатели внутреннего сгорания стоят, что завел и поехал, а паровики, кои нужно долго раскочегаривать, чтобы образовалось достаточное давление и топки их фактически затушены в целях экономии угля.

Кочегары работали как заведенные кидая в топки лопату за лопатой полные тяжелого угля, но давление пара росло как никогда медленно…

И вот вновь раздался перезвон колоколов и протяжно, где-то даже обреченно, завыли паровые гудки боевых кораблей.

44

«Да, это будет славная охота!» — улыбнувшись, даже скорее оскалившись, подумал Виктор Федоров.

Он вновь вел за собой эскадрилью. Правда на этот раз служить поводырем для «незрячих» по той методике, что придумал Предводитель, тогда еще простой полковник не пришлось… Ну или не совсем простой, раз смог взять под себя весь Русский экспедиционный корпус, а после перехватить процесс революции в России. Воздушный казак Вердена был уверен, что если ничего не случится с Климовым, то тот встанет во главе государства.

Первый ночной налет кстати вышел на редкость удачным, ни одной потери самолета как в пути, так и во время боя, а так же при возвращении. Единственно что смазало полный успех, так это двенадцать промахов, несмотря на то, что торпеды пускали с минимальных дистанций в триста-пятьсот метров, только чтобы торпеда успела встать на боевой взвод для чего ей требуется пройти от ста до ста пятидесяти метров.

В упор приходилось бить из-за малого опыта торпедирования. Впрочем попаданий вышло гораздо больше чем в глубине души он рассчитывал. Все-таки пилотами бомбардировщиков-торпедоносцев служили женщины, а бабы, они и есть бабы, кто бы там что ни говорил, могли в последний момент испуЖаться, но нет, видимо двойное управление «двухвостками» и здесь себя оправдало. Вдвоем лететь не так страшно, ну и подстраховка все-таки имеет место быть если вдруг одна из них задергается и заистерит, то истерить пи напарнице не комильфо, ну и перехват управления более психически стойкой легко осуществить.

Надо сказать, что людей с ночным зрением помимо него нашли еще несколько человек в том числе среди женщин и кто бы мог подумать, «совой» оказалась сама Мария Бочкарева.

Второй вылет получился гораздо более масштабным. Помимо полусотни истребителей (большая часть самолетов осталась под Москвой и сейчас участвовала в штурме занятых противником центральных кварталов) и пяти десятков «двухвосток», над самой водой скользили странные аппараты под названием экраноплан. И если «двухвостки» достаточно уверенно поднимали торпеду имея два двигателя, то эти машины несли ту же торпеду с одним движком и потому они в этом плане были выгоднее тех же бомбардировщиков-торпедоносцев ибо если двухвосток сделали полсотни, то этих ЛР — «летучая рыба» успели наклепать сотню штук.

Почему «летучие рыбы» (какие-то острословы на аббревиатуру «ЛР» дали другое определение — любовный роман, наверное, из-за того, что пилотессы очень увлекались литературой подобного рода) не участвовали в первом налете, ведь тогда урон наверняка вышел бы гораздо более мощным? На первый взгляд именно так и можно подумать, если не брать во внимание опасность ночных полетов для экранопланов. Бомбардировщикам хорошо, им небольшое проседание по высоте нестрашно, в то время как любой кривой маневр для экраноплана, особенно когда он несет тяжелый груз, фатален. Это пустой аппарат хорошо держит над водой «воздушная подушка», а с грузом, чуть что не так и ага… Так что летать им лучше при свете, вот они при первых признаках рассвета и взлетели, со специального прибрежного аэродрома, что буквально уходил в воду бетонными блоками.

На этот раз пилоты истребителей, что называется, отвели душу, ибо под брюхом у них висели не осветительные бомбы как в прошлый налет (когда добрались до противника стало светло как днем), а самые что ни на есть настоящие, причем именно полноценные фугасные бомбы, а не переделки из крупнокалиберных снарядов.

Одно попадание такой бомбой в палубу, кою проламывало, деревянная ведь у большей части транспортов и происходил мощный взрыв, что буквально раскурочивал судно. Во все стороны летели солдаты сидевшие на палубе и различный груз. Начинался буйный пожар, но он быстро стихал ибо разошедшийся корпус быстро набирал воды и быстро тонул.

Правда таких четких попаданий случалось мало. Завидев надвигающуюся опасность, рулевые начинали отчаянно маневрировать на полном ходу, вот только им это мало помогало, лишь продлевало на некоторое время агонию. Близкий врыв бомбы тоже наносил сильные, зачастую фатальные повреждения корпусу за счет гидродинамического удара. Расходились швы из-за сорванных заклепок, ломались доски если обшивка вообще деревянная, а использовались и такие транспорты.

Многие из транспортных кораблей успели поднять давление в котлах и начали разбегаться во все стороны, но этим они как ни странно только облегчили работу пилотам «двухвосток». Ведь если раньше они стояли за стеной из боевых кораблей по которым стрелять было прямо запрещено, то сейчас эти «овцы» стали покидать свой «загон», выйдя не просто из-за защитной стены бронированных корпусов боевых кораблей, но и их зенитных пушек. Но и ложка дегтя имелась, пулять по подвижной цели все-таки несколько сложнее чем по статичной. Одно хорошо, ход у транспортов медленный, не успели еще набрать максимальную скорость.

Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!

Начали рваться первые взрывы и вставать султаны воды.

Боевые корабли кстати, тоже не стояли на месте и смещались, чтобы встать в некую защитную конфигурацию, этакую круговую оборону. Ведь понятно же, что как только разберутся с «овцами» примутся за «пастухов», а если разбежаться как «овцам», то они сами станут легкой добычей. Впрочем, транспорты топить не перетопить…

На этот раз результат у бомбардировщиков-торпедоносцев оказался даже похуже чем в первый заход и из пятидесяти торпед в цель попало тридцать две. И что самое неприятное, не обошлось без потерь, жертвы все-таки оказались не беззащитны, имелись как пулеметы и даже какие-то пушечки, плюс палили из всего что имелось под рукой солдаты на палубах и закон больших чисел сделал свое дело.

Две «двухвостки» врезались в воду, одна буквально воткнулась носами в волны, а вторая все-таки смогла приводниться и экипаж покинул полузатонувший самолет. Сейчас там горел файер, привлекая к себе внимание спасательной команды на гидроплане. От он как раз заходит на посадку.

На гидропланах кстати сказать так же имелась съемочная группа, что активно снимала бой на фото- и кинокамеры.

«Только бы из пушек по ним не начали палить», — подумал Федоров.

Пушки палить не стали, зато появились желающие пленить пилотесс, что для них могло стать хуже