Шрифт:
Закладка:
— Но я тут подумал, — Пьер наклонят голову, — зачем все эти сложности, когда правнучка Прийи сидит сейчас рядом со мной?
ГЛАВА 29
Слова Пьера заставляют меня так сильно напрячься, что, когда я сдвигаюсь на стуле, мои кости скрипят, точно старые половицы.
— О, я вам не нужна, Ваше Высочество. Я дефектная.
Пьер переводит внимание на мою пульсирующую сонную артерию. Лучше бы ему не представлять, как он перерезает её и использует то, что течёт по моим венам.
— Я совсем не обладаю магией.
Но мои слова не озадачивают его, поэтому я ставлю локоть на стол, наклоняюсь вперёд, хватаю слоеную булочку и, сжав её пальцами, подношу ко рту.
— И я ужасно неуклюжая. Я не создана для королевских приёмов.
Но прежде, чем я успеваю откусить кусочек, Имоген хватает меня за запястье и кусает булочку. Поскольку она не падает замертво, я впиваюсь в булочку зубами.
— Спросите Сибиллу, — говорю я с набитым ртом. — Она утверждает, что меня вырастили в логове змеев.
Мне это только кажется, или глаза Сиб так сильно округлились, что распространились на другие части её лица?
Я специально начинаю брызгать слюной. Лично я не могу представить ничего более отвратительного, чем когда кто-то брызжет слюной.
— А вот Мириам это прекрасный выбор.
Я начинаю громко глотать воду — после того, как Имоген пробует её — а затем поглощаю остатки булочки и вытираю руки о своё платье, чтобы смахнуть жирные хлопья.
— Её обучали хорошим манерам, так как она была наложницей деда Данте.
Несмотря на то, что он наблюдает за тем, как я ем, лицо Пьера Роя не искажается от отвращения.
— Какая ты очаровательная.
Эпонина снова закашливается. На этот раз она не отпивает вина, поэтому я решаю, что так она пытается скрыть свой ужас от того, что её отец может считать кого-то вроде меня — очаровательной.
Сиб улыбается натянутой улыбкой.
— У неё это бывает.
Она явно не верит тому, что говорит.
Улыбка Пьера становится только шире.
Я допиваю воду, после чего ставлю кубок на стол рядом со своим винным бокалом, который начинает наполнять та же женщина-полурослик, что выдвинула для меня стул из-за стола.
— Не надо вина, спасибо.
Мне нужно собраться с мыслями.
Полурослик перестаёт наливать вино, заполнив бокал только наполовину, и смотрит на Данте, словно ждёт, что он скажет по поводу судьбы моей печени. Когда он щёлкает пальцами, она отступает назад, после чего обходит стол и идёт в сторону Сиб.
— Как же сильно изменился мир благодаря вам, мадемуазель Росси.
Пьер переводит взгляд между Имоген и гигантскими чёрными птицами, которые усыпали каменную веранду.
— Но я удивлён тому, что не вижу с вами Рибава.
— Он занятой человек.
— Мы все занятые люди.
Я его задела. Наконец-то. Я решаю продолжать в том же духе.
— Только вот вы, сир, в отличие от него не были мертвы для мира в течение пяти сотен лет, а затем ещё около двадцати.
Я ожидаю, что это мужчина рассердится и задерёт подбородок так высоко, как это любят делать высокопоставленные остроухие фейри, но вместо этого Пьер снова широко улыбается, обнажив свои зубы, такие же белые, как корпус его корабля.
— Женщины Люса так восхитительно энергичны в отличие от тех благовоспитанных разинь, что мы растим в Неббе. Прошу прощения, Данте. Я очень старался воспитать Эпонину, но её мать, Котёл упокой её душу, старалась ещё сильнее.
Я запрокидываю голову, когда слышу то, как он оскорбил свою дочь и мёртвую жену в одном предложении. Правда, Эпонина пока не сказала ни слова, так что она вполне может быть скучной, но Пьер ведь её отец. А отцы по определению обязаны считать своих отпрысков необыкновенными.
Он поворачивается к Данте и кивает.
— Ты был прав.
Я перевожу внимание с одного короля на другого.
— Насчёт чего?
Он одаряет меня улыбкой, из-за которой мне отчаянно хочется протереть свою кожу солью.
— Что я буду рад с тобой познакомиться, моя дорогая.
— С чего это вы должны быть рады познакомиться со скацца вроде меня?
— Потому что Неббе нужна королева.
Моё сердце пропускает удар. Неужели я правильно истолковала его слова?
— Если бы ты перестал убивать своих королев, Пьер, тебе бы не понадобилась новая.
Я резко поворачиваю голову в ту сторону, откуда раздается низкий голос, который только что заговорил.
Лоркан стоит во главе стола, прямо напротив Данте, полностью облачённый в железные доспехи.
— Ты пригласил меня на обед, но не оставил для меня места, а теперь ещё пытаешься выдать замуж одного из моих воронов вражескому королю? Где твои манеры, Регио?
Данте застывает точно воротник его золотых одежд.
— Мне сказали, что ты в Глэйсе.
— Я там был. Дочь Владимира передаёт тебе горячий привет.
Данте делает жест рукой, приказывая принести кресло для третьего короля, и втягивает щёки.
— Ты уже выбрал дату и место для своей свадьбы?
— Влад и я всё ещё обговариваем условия нашего союза.
Лор опускается на кресло между мной и Сиб, и воздух темнеет, когда его заполняют тени стражников, которых он привёл с собой.
— А вы с Эпониной выбрали дату своей свадьбы?
Челюсть Данте двигается из стороны в сторону. Поскольку он так и не прикоснулся к слоёной булочке на своей тарелке, я решаю, что его язык разъедает не еда, а раздражение.
— Они поженятся в течение двух недель, — отвечает Пьер.
— Как чудесно. Я постараюсь не занимать это время, чтобы посетить празднество. Свадьбы фейри всегда такие весёлые. Кстати, о свадьбах.
Лор откидывается на стуле.
— Тебе придётся поискать жену в другом месте, Пьер, так как на данный момент никому не позволено просить руки мисс Бэннок.
Пьер прищуривает глаза.
— Почему нет, Лор?
Этот мужчина определённо ничего не боится.
— Разве она обручена?
Зрачки Небесного короля сужаются.
— Пока магический барьер не падёт, место Фэллон — подле меня.
— А когда он падёт? — спрашивает он.
Я так пристально смотрю на Лора, что мне удается проникнуть в его сознание, и я слышу, как он шипит: «Тогда же, когда падёшь и ты».
Поскольку он смотрит на Пьера, я решаю, что его мысли направлены на Короля Неббы, а не на меня.
— Когда барьер падёт, она сама выберет свою судьбу.
— Чудесно.
Пьер заставляет бутоны цветов, стоящих на столе, расцвести, а затем завянуть.
Я оглядываю стол, учащённое сердцебиение заставляет мой язык и грудь запульсировать, и я почти восклицаю, что не желаю выходить замуж за кого бы то ни было, а в особенности
