Шрифт:
Закладка:
Он продолжал тяжело дышать, не реагируя на слова.
– Кай! – выкрикнула нервно Саша.
Нет ответа. Вытерев тыльной стороной ладони мокрые щёки, она смочила полотенце водой и стала смывать кровь с ран. Только бы выжил!
– Всё будет хорошо. Потерпи, слышишь меня? Потерпи чуть-чуть.
Вода в тазу окрасилась в красный цвет. С каждой секундой тремор в руках увеличивался, но она продолжала приводить в порядок его тело, чтобы потом заняться ранами. Когда живот был почти чистым, Саша обнаружила среди неглубоких порезов рану, из которой больше, чем из остальных, текла кровь. Она взяла новое полотенце и с силой зажала её рукой.
Тело Кая напряглось. Он издал громкий стон и начал хватать ртом воздух.
– Потерпи, Кай. Пожалуйста, потерпи. Я знаю, знаю, что больно, но, чёрт, у меня даже нет обезболивающего! Господи…
Саша достала из аптечки единственный антисептик, который имелся в доме, – перекись – и, недолго думая, открутила крышку. Сделав пару вдохов и выдохов, она стала выливать содержимое на порезы, не жалея ни капли. Неровные кровавые полосы запузырились, а шипение Кая стало ещё более громким. Обработав раны, Александра оторвала кусок ваты и, свернув толстый тампон, вылила на него заготовленный раствор зелёнки. Аккуратно и достаточно быстро она нанесла её на кровавые борозды, не обращая внимания на стоны Кая и шквал эмоций, отображавшихся на лице.
Взяв сухое полотенце, девушка снова приложила его к повреждённому участку тела. Она свернула ещё один тампон и, облив его зелёнкой, стала обрабатывать края кровоточившей раны, пытаясь определить, насколько глубокой она была и какой характер носила. Но отсутствие медицинского образования играло против. Находясь в отчаянии, Саша посмотрела на бледного Бестужева.
– Кай! Кай, скажи, что они сделали? – взмолилась она. – Я… Я не могу понять, серьёзное ранение или нет. Кай! Кай!
Его веки затрепетали.
– Скажи, что они сделали!
– Резаные… Он…. Глубокая… Одна… Не глубокая.
Это мало помогло, но зато теперь она хотя бы знала, что внутренние органы должны быть целыми. Когда всё оказалось обеззаражено, Александра сделала небольшие стяжки из пластыря и закрыла ими раны. Сложив из бинтов и ваты толстую повязку, остатками бинтов она перевязала раненый бок. Уставшая, Саша сложила кровавые полотенца в таз и отодвинула его в сторону. В скудных запасах аптечки удалось отыскать остатки антибиотиков, которые использовала, когда в последний раз болела.
Она помогла Каю выпить пару штук и аккуратно опустила его голову на подушку. Теперь вся надежда оставалась на крепкий организм и силу его сопротивляемости инфекции. Александра посмотрела на бледного парня и закрыла лицо руками, в которых до сих пор чувствовалась дрожь. Она только что помогла тому, кто лишил жизни её сестру. Помогла убийце. Убийце! Но бросить его одного, истекавшего кровью, не могла. Не могла, потому что всё ещё любила…
С губ сорвался тихий стон отчаяния – как теперь быть? Что делать?
– Саш… – глухой, едва слышный голос нарушил тишину гостиной. – Я должен… сказать тебе…
– Не хочу ничего слышать, – ответила Александра, вытирая слёзы. – Ни единого слова.
– Я… Выслушай.
Кай открыл глаза. С трудом отыскав её взглядом, он прошептал:
– Я не делал… Не так.
Из-за потери крови слова давались с трудом, но заставить его молчать не получалось. Он не слышал, упрямо бормоча своё. Не придумав ничего лучше, Саша встала и, собрав вещи, пошла прочь из комнаты.
– Я не мог… – продолжал шептать Кай. – Не мог… По-другому… Не мог…
Включив на кухне свет, Александра поставила на плиту чайник. Вскоре снова понадобится тёплая вода, чтобы сменить повязку. Она просидела в одиночестве с кружкой кофе почти целый час, выйдя из-за стола уже в начале одиннадцатого. Тело ныло от усталости и нервного перенапряжения, но идти спать было ещё рано.
Подойдя к дивану, девушка прислушалась к дыханию Бестужева – тяжёлое, но относительно ровное. Он спал, прекратив наконец что-то доказывать. Саша села на пол и погладила его тёплую руку, испачканную кровью. По щекам покатились слёзы. Она понимала, что противоречит самой себе, любя и ненавидя одновременно. Осознание этого причиняло больше боли, чем понимание, что было бы лучше, если бы Кай навсегда исчез из её жизни.
Она просидела возле него больше получаса, копаясь в себе и своих мыслях. Перед тем как идти спать, Александра коснулась лба, покрытого каплями пота, – горячий. Ночь обещала быть тяжёлой, не говоря уже о моменте, когда он придёт в себя.
Уже лёжа в кровати в полной темноте, прислушиваясь к звукам в гостиной, Саша в который раз задавалась вопросом: почему не вызвала «Скорую» и не отправила его в больницу? И единственный ответ, приходивший в голову, пугал до чёртиков… Она его любила. Несмотря на страшную правду, которую открыл Алекс, несмотря на род его деятельности, несмотря ни на что – любила…
За что? За всё! За то, что ни разу не отвернулся; за то, что всегда был рядом; за то, что не уехал, узнав о грозящей опасности; за то, что явился в самое их логово, заранее догадываясь, что его там ждало.
Отвернувшись к стене, Саша вытерла мокрую щёку и закрыла глаза, однако сон не шёл. Вместо него воображение снова и снова рисовало жуткие картины прошедшего вечера, напоминавшие о том, кому она отдала своё сердце…
Глава 37. Побег из золотой клетки
Глава 37. Побег из золотой клетки
Три месяца назад, Москва
Машина с диким рёвом неслась по автостраде, виляя из стороны в сторону на крутых поворотах и нарушая спокойную тишину летней ночи. Громкий звук двигателя разносился на несколько сотен метров вокруг.
Кай провёл ладонью по лицу, прогоняя наваливающийся сон. Он не спал нормально уже третью ночь, выжидая удобного случая, чтобы выбраться из стен роскошной тюрьмы, в котором прошли двадцать пять лет его жизни.
– Шло бы всё это к чертям! – выругался он, посмотрев на телефон, осветивший тёмный салон машины тусклым светом. – И ты туда же!
Спустя несколько секунд на дисплее появилась надпись с пропущенным вызовом. Их насчитывалось уже не меньше дюжины, а ведь прошло всего лишь полчаса с того момента, как покинул дом. Дом… Губы искривились в презрительной усмешке. Это огромное трёхэтажное
