Шрифт:
Закладка:
Помощь нужна была не только в самой больнице, но и на месте маневров. Помощь оказывали и во время стрельб, маневров, учений. Очень травматичными были скачки по пересеченной местности. Там во время проведения соревнований дежурили медицинские кареты. Всего в лазарете насчитывалось порядка пятидесяти врачей. На больших маневрах из них формировался «летучий лазарет», готовый оказать помощь большему числу солдат больных единовременно, чем просто медицинская карета.
В 1868 г. вышла удивительная книга О. Гейфейдера «Сравнительное исследование Красносельского и Шалонского лагерей в военно-медицинском отношении». Там сравнивался Красносельский лагерь с подобным французским. Автор так подвел итоги: «…вопрос о лазаретных палатках и летних бараках опыт давно признал полезным в России, за границей же он только вводится». В вопросах обеспечения медицинским обслуживанием Красносельский лагерь обгонял подобные за рубежом.
В лагерях пребывали все рода войск, квартировавших в Петербурге. Конечно, невозможно представить маневры без артиллерии. Артиллерийский лагерь был частью Большого и располагался у деревни Горки (бывшей Дудергофской мызы). Стрельбище также располагалось за Военным полем. Там проводились учебные стрельбы. Вот выдержка из газеты «Русский инвалид» об учениях 1869 г.: «Красносельский лагерь. В воскресенье, 6-го июля, в Высочайшем присутствии будет происходить состязание нижних чинов в стрельбе в цель на призы. Всех призов назначено 34, с разделением их на 4 Императорских, 12 первых и 18 вторых. Императорские призы состоят из 2-х золотых и 4-х серебряных часов, к каждому призу прилагается золотая или серебряная цепочка с украшением из Императорской короны и 2-х штуцеров».
Красное Село было не только центром обучения гвардии, но и местом испытаний военной техники – строго охраняемым и секретным. Изначально центром этого полигона стала пороховая лаборатория за Военным полем у деревни Крипуны. Она была вынесена подальше от Красного Села и Авангардного лагеря по причине взрывоопасности. Подготовка к использованию черного (дымного) пороха – сборка зарядов – была делом небезопасным. После перехода к бездымному, более безопасному и стабильному пороху за лабораторией закрепилась функция испытания новых материалов и видов оружия. Когда в лагерь начал регулярно выходить весь Гвардейский корпус, а не отдельные полки или дивизии, сменявшие друг друга, приписанные к нему инженерные части также стали практиковать подготовку в поле. На левом берегу Дудергофского озера был построен постоянный саперный лагерь, а над оврагом у реки оборудован показательный так называемый Укрепленный лагерь, ставший своеобразным полигоном, на базе которого отрабатывались вопросы взаимодействия инженерных войск и артиллерии при штурме и обороне полевых укреплений.
Стенд с показателями артиллерийской стрельбы. Красное Село. 1913 г.
Собственно, важные военно-инженерные испытания начались еще до перехода к бездымному пороху. Они связаны с деятельностью Карла-Людвига Шильдера, военного инженера, героя войны с Наполеоном, впоследствии начальника инженеров Гвардейского корпуса, с 1849 г. – начальника инженеров действующей армии.
Важной частью любой обороны или штурма крепости того времени была минная война. Штурмующая сторона делала минные галереи (слово «мина» тогда имело значение «шахта», «штрек», и лишь после этого – заряд, заложенный в подобную шахту). В галереи закладывался заряд, и стены или другие оборонительные сооружения подрывались. Обороняющаяся сторона вела контрминную борьбу: под оборонительными сооружениями проводились подземные ходы, в которых защитники слушали звуки копающих мину и в случае обнаружения копали встречные ходы, чтобы встречным взрывом обрушить мину нападающих. Иногда под землей ходы обоих сторон встречались, и в туннелях вспыхивали схватки на ножах между противниками.
Для подрыва зарядов использовались разные способы – либо просто насыпался порох дорожкой, либо в деревянном коробе, либо с помощью сосис («Сосисы называются долгия из полотна сшитыя кишки, шириною так велики, чтоб в них куриное яйцо пройти могло, которые набиваются полны порохом, но не очень туго»[61]). Порох горел с непостоянной скоростью, что создавало большой риск для поджигающего и делало невозможным проведение одновременных взрывов. Часто подрыва просто не происходило. Да и вообще практика минной борьбы долгое время оставалась на уровне позднего средневековья.
Первым еще в начале XIX в. предложил идею электрических запалов П. Л. Шиллинг. Его идею поддержал Карл Шильдер. В 1827 и 1828 гг. Шильдер уже демонстрирует Николаю I подрыв мин под стенами Укрепленного лагеря в Красном Селе. Результаты были отличными, и Шильдеру было велено расширить работы «для приложения гальванизма» в военном деле.
С мирного применения начинал свою работу над электричеством Мориц Герман (Борис Семенович) Якоби. Впоследствии его работа привлекла внимание К. Шильдера, который был уже генерал-адъютантом и начальником инженеров Гвардейского корпуса и активно продолжал работу по электроминному делу:
«Он (Шильдер) один из первых оценил роль минного оружия для военно-морского флота и построил первую в мире цельнометаллическую подводную лодку с шестовой миной. Значительная часть испытаний минного оружия по-прежнему проводилась в Красном Селе, но уже не в летний период, а зимой, так как большая плотность войск делала опыты довольно опасными. По этой же причине в конце 1850-х годов лагерь гвардейских саперов перевели в район деревень Троицкое и Сашино, что на полпути от Красного Села до Петергофа. Усилиями командиров в лейб-гвардии саперном батальоне сформировалась квалифицированная команда гальванеров из нижних чинов (16–20 человек), которые привлекались не только к испытаниям, но и к изготовлению взрывателей, изолированию проводов и т. п. Обучение их проводилось там же. По-видимому, это было первое учебное электротехническое заведение в России. Для проведения испытаний использовалось оборудование Красносельской лаборатории, созданной еще в начале 1820-х гг. для нужд гвардейской артиллерии.
Многочисленные испытания выявили две главные проблемы электрических взрывателей – плохая изоляция проводов, что ограничивало дальность подрыва 1,5–2,0 верстами, и низкая надежность при подрыве крупных мин с массой пороха более 3–4 фунтов. Это стало основным препятствием при создании морских мин и побудило К. Шильдера 14 сентября 1838 года обратиться с рапортом к генерал-инспектору по инженерной части, великому князю Михаилу Павловичу, с просьбой о привлечении упомянутой Комиссии к усовершенствованию гальванических минных снарядов.
Полевая телеграфная станция. Из альбома Николаевского военного училища
Реакцией на этот рапорт стало создание в ноябре 1839 года „Высочайше утвержденного Комитета о подводных опытах“ для „усовершенствования устройства подводных мин и вообще гальванических снарядов“ и ряда других задач „по применению электричества в армии и на флоте“. Комитет решил поставленные перед ним задачи. К началу Восточной войны, больше известной нам под названием Крымской, российская армия имела самое совершенное в мире
