Перед тем, как поехать за сестрой Авроры, я разговариваю с другом и его женой. Дом у Артура большой, но посторонние люди в нем явно не идут на пользу беременной женщине, так что я предлагаю вариант нам с малышкой перебраться в прежнее убежище, чтобы всем было спокойнее.

— Мужик, зачем охрану напрягать сразу в двух местах? Оставайтесь, так всем спокойнее будет, — Артур хлопает меня по плечу и обнимает Таисию, которая все это время активно кивала головой.

В некотором роде, она — идеал для таких, как мы с другом. Никогда не выносит мозги на тему нашей деятельности и стоит в стороне без вопросов, когда это нужно.

Были у меня девочки, которые велись на образ «плохого парня», а потом со временем начинали дуть губы и ставить ультиматумы, мол, или твой бизнес будет полностью чистым, или я ухожу. Я молча выбирал второй вариант, пинка разве что для ускорения им не отвешивал.

Связалась с мужиком, заранее зная все про его жизнь — не пытайся крутить хвостом и вставать в позу, потому что это никогда не сработает. Скорее вышвырнут тебя, чем развернут свою жизнь в противоположную сторону.

И дело здесь даже не в любви, или как назвать то, когда малышка не идет из головы. Дело в принятии человека со всеми его косяками, которые заранее были известны.

Охрана сбежавшей воровки уже успела выяснить, в какой квартире она затаилась, так что с этим у меня проблем не возникает. Оставляю ребят пока дежурить, на случай если перепуганная девица решит поиграть в спринтера и рванет от меня на своих двоих.

В подъезд попадаю вместе с какой-то бабкой, лифт здесь тесный и оплеванный, меня даже передергивает от вида зассанных стен и вони, которая стоит в воздухе. Лучше бы лестницу выбрал.

— Газом у вас тут пахнет, девушка, жалоба поступила. Надо бы проверить, а то взлетит все на воздух, на нашу службу потом всех собак спустят, — специально встаю так, чтобы меня не видно было в глазок, потому что газовщики точно носят с собой какой-нибудь чемоданчик и так не одеваются.

— У меня все в порядке, я ничего не чувствую. Но если жалоба… — сначала из-за двери раздается слегка писклявый женский голос, а после я слышу, как эта сестрица начинает ковыряться ключом в замке. — Давайте только быстро…

Девчонка визжит, когда я резко дергаю дверь на себя и вталкиваю ее вглубь квартиры, где нет лишних свидетелей. Приходится зажать ей рот ладонью, потому что эта сирена способна докричаться до соседей на девятом этаже, с учетом того, что мы на шестом.

— Да не ори ты так, уши закладывает, — нависаю над ней, прижав трепыхающуюся девчонку к стене, вглядываюсь в ее лицо, пытаясь найти хоть какое-то сходство с Авророй.

Они совершенно разные.

Моя девочка мягкая и нежная, с естественными чертами, а эта явно балуется какими-нибудь уколами.

Вместо губ — пельмени. Стандартно «рабочий» рот.

— Сейчас я уберу ладонь, чтобы нечаянно тебя не задушить, но при одном условии — ты перестаешь орать. Кивни, если поняла.

Девка послушно кивает, но, как только я убираю руку от ее лица, начинает сиреной визжать еще громче и даже умудряется заехать мне когтями по шее. Надеюсь, бешенством она меня не заразила.

— Попробуем еще раз, — моя ладонь опять прижата к ее губам. Они ведь не лопнут от такого? — Я могу тебя вырубить, но в этом случае возни будет больше. Впрочем, ладно, надавить тебе на шейку не составит труда. Хочешь по-плохому? — отрицательный кивок, руку пока убирать не спешу. — Ни единого лишнего звука. Попробуешь еще что-то выкинуть — окажешься без сознания.

Не люблю я бабам угрожать, но выбирать особо не приходится.

— У меня ничего нет!

— Знаешь, детка, когда так говорят — не стоит верить. Если тебе показалось, что я тупой, спешу разочаровать. На твои оленьи, хреново играешь, кстати, тренируйся в свободное время, глазки я не поведусь. Рот тоже можешь закрыть, сейчас этот способ не сработает, даже при условии твоих глубоких умений, — отхожу на пару шагов, обвожу хату взглядом.

Обычная раздолбанная хрущевка с ремонтом прошлого века. Так и не скажешь, что девчонка подрезала сумму, на которую некоторые люди всю жизнь живут.

— Кто ты? — она смотрит так, что не остается сомнений — девчонка готова напасть в любой момент. — Я не видела тебя раньше.

— Потому что меня не интересуют обычно второсортные шлюхи, — не собираюсь с ней церемониться. — Собирайся, прокатимся с тобой в одно место, а там решим, как у тебя судьба дальше сложится.

— Слушай… Как тебя хоть зовут? — девчонка включает режим обольщения. Прикусывает губу, стреляет взглядом, будто бы случайно поправляет футболку так, чтобы в вырезе виднелось больше.

— Тебя мое имя заботить не должно.

— Грубо, — кривится в ответ на мою резкость и подходит близко, чтобы провести ногтем по моей груди.

— Ты не услышала меня? Одевайся, мать твою, или прямо так поедешь, — перехватываю ее за предплечье и отбрасываю руку. Хрен знает, сколько она членов этими пальцами дрочила. А я брезгливый, между прочим.

— Тебя не учили, что с девушками так обращаться не принято? Мы ведь нежные существа, любим ласку… — она опять тянется ко мне, и на этот раз я не буду таким добрым.

Заламываю ей руку и вжимаю девчонку грудью в стену, пока она хнычет и пытается вывернуться из моей хватки. Только хуже ведь себе делает.

— Слушай сюда, цветочек, блядь, я здесь сейчас не шучу с тобой. На меня не действуют все эти приемы, так что просто закрой свой рот и натяни штаны. Мне-то в принципе пофиг, хоть в трусах довез бы, но мы едем к приличным людям, — я специально надавливаю сильнее, когда она пытается перебить меня очередным бредом. — А заодно ты мне расскажешь, куда дела бабки и что еще успела подрезать у Талиба.

— Ничего! Больше ничего! Отпусти меня, урод, мне же больно!

Ну не так уж ей и больно, силу я все-таки контролирую. Неприятно — факт. Унизительно, возможно.