Шрифт:
Закладка:
– О, Ниночка, я на днях читал в какой-то местной газетке, что один мастер на каком-то заводике в Кармиэле за год поимел двадцать восемь русских работниц, обещая им лучшую работу!
– Ну и, наконец, следующий сектор великого «траха» – это приобретение себе любовниц и наложниц, причем как одиноких, так и замужних. Особенно в этом преуспели арабы. Русские женщины по традиции, привезенной из СССР, совершенно терпимо относятся к арабским мужчинам, даже иногда предпочитая их белым «кавалерам». Сегодня на севере Израиля практически нет ни одного арабского лабазника, который бы не завел себе фаворитку в виде любовницы или сожительницы. Многие совершенно открыто заводят себе вторую семью. Евреи-израильтяне, конечно, отстают в этом деле от арабов, но тоже стараются. Ну и не надо забывать про сексуальную неудовлетворенность, вследствие чего олимки часто сами не прочь потрахаться с аборигенами и сами ищут секс с балабайтами. Русские мужчины не могут их удовлетворить, эмиграция и тяготы жизни физиологически действуют на них, прежде всего – сам уже видишь на своем примере.
Позже, разъезжая по северу по делам, профессор полностью убедился в правдивости Нининой информации. Более того, он стал свидетелем одного уникального события, в которое просто трудно было поверить. Игорь очень подружился в Технионе со своим тридцатилетним тезкой Игорем Иголевичем. Игорь был сыном заведующего кафедрой в Харьковском сельскохозяйственном институте, с которым профессор был немного знаком. Он приехал в 1989 году, чуть раньше большой алии, и устроился на постоянную работу на кафедре физики в Технионе, прилично выучил иврит, задешево купил квартиру в Хайфе – в общем, абсорбировался много лучше, чем более поздние эмигранты. Однажды профессор с Игорем ехал в машине мимо Хайфского муниципалитета, возле которого они увидели толпу арабских женщин с плакатами. Женщины что-то выкрикивали на иврите и размахивали плакатами. Игорь-младший вышел из машины и подошел к митингующим дамам ближе. Вернулся он совершенно ошарашенный: «Они протестуют против того, что их мужья завели себе русских любовниц, меньше дают им денег и манкируют супружескими обязанностями». – «Так что же они хотят от мэрии?» – «Они требуют, чтобы мэр вмешался и прекратил безобразия!»
– Ниночка, так ты мне угрожаешь, что по истечении месяца, если я не реабилитируюсь, ты пойдешь в наложницы к арабскому каблану?
– Ну, не обязательно к арабскому – могу и к еврейскому, если найду такого, который будет, как ты, цитировать мне Игоря Северянина и обсуждать со мной романы Алана Силлитоу, как ты.
– Ну, найти в Хайфе такого – раз плюнуть, – посмеялись несостоявшиеся любовники и разошлись.
Коммент-эр: в начале 1990-х в Израиле расцвела организованная преступность, и прежде всего организация проституции, включая большие денежные обороты, проникновение в государственные органы, подкупы работников полиции и сотрудников израильских посольских учреждений на территории России, Украины, Молдавии и других стран СНГ.
Из филиалов министерства внутренних дел в различных городах Израиля похищались большими партиями бланки удостоверений личности, которые впоследствии подделывались и передавались привезенным нелегально проституткам. Процветал контрабандный ввоз девушек бедуинами через «прозрачную» израильско-египетскую границу при полном попустительстве израильских пограничников. Появилось множество туристок с российскими паспортами, говоривших по-русски с украинскими и молдавскими интонациями. Этих дам привозили с Украины и из Молдавии в Москву, где они получали российские паспорта с визой на въезд в Израиль. У девушек отбирались паспорта, условия проживания оставляли желать лучшего, в смысле заработка их тоже обманывали. Система работала бесперебойно, поскольку восточный характер государства в сочетании с либеральным государственным устройством обеспечивал неизменный повышенный спрос на «товар».
Неожиданное дополнение состоявшегося разговора с Ниной профессор получил дома вечером. Открывая дверь своей квартиры, он увидел двух своих соседок-блондинок, которых звали Рита и Таня, тащивших довольно большую дорожную сумку.
– Откуда дровишки? – поинтересовался Игорь.
– О! Мы сегодня были знаете где? В Эйлате! Два дня!
В те времена путешествие для простого олима в Эйлат было эквивалентно полету на Луну.
– Не по дням, а по часам растет благосостояние советских блондинок, – улыбнулся Игорь.
Чувства, видимо, переполняли девушек, и они начали рассказывать Игорю, как это случилось:
– Мы познакомились с одним израильтянином лет сорока, и он предложил нам съездить в Эйлат. Мы боялись, думали неделю, а потом решились и поехали. Вот возвращаемся.
– Ну, тут в Израиле экономика сверхкапиталистическая, по части женщин особенно, не даром же он вас повез.
– Нет!
– Ну, колитесь, уже. Трахал вас по очереди?
– Да, мы жили вдвоем в одном двухместном номере, а он жил один в одноместном, и мы ходили к нему по очереди.
– А в финале трахал сразу обеих, признавайтесь!
– Да, было дело!
– Ну, молодцы, развлеклись по полной программе.
Девушки начали оправдываться:
– Ну, что, с нас не убудет, а в Эйлат попали!
– М-да… Париж стоит обедни![17]
Профессор зашел в свою квартиру, разделся и лег в глубокой задумчивости на матрасик, постеленный на пол. Кровати у него пока не было, и он спал на матрасе, одолженном у приятелей. Его покоробил не столько факт, о котором рассказали девушки, сколько эпический тон их рассказа.
«И ведь не какие-то отпетые бляди или соски-малолетки, а вполне приличные работающие молодые женщины! Абсорбция в полной красе», – думал профессор.
Он размышлял о том, что будет дальше. За дочку профессор не волновался.
Он думал о жене.
Работу по специальности она, конечно, не найдет, делать что-нибудь еще она не умеет, выжить на его жалкую зарплату семья не сможет, придется идти на какую-нибудь черную или получерную работу, и не дай бог кто-нибудь будет ее домогаться. Она женщина гордая, импульсивная, бог знает, что может сделать, может и кухонным ножом пырнуть.
Игорь встал, посмотрел в окно на залитый светом хайфский район Ромема, сделал себе яичницу из двух яиц с дешевой колбасой – это было единственное блюдо, которое он
