— Смотря какие, — бросил старьёвщик пожав плечами.

Я вернулся в угол чтобы присмотреть обувь. Среди нескольких пар в разном состоянии нашёл лёгкие сапоги из мягкой кожи. Они выглядели прочными и в меру разношенными. Примерив их, я убедился, что сидят удобно и скорее всего не будут натирать.

— Монета, — бросил старьёвщик, едва взглянув на выбранные вещи.

— У них подошва уже стёрта наполовину! Мне придётся их латать через месяц!

Он хмыкнул, согласно кивнул:

— Пожалуй, и впрямь придется. Ладно уж, полторы монеты за куртку и сапоги.

— Другое дело — ты уже договороспособен! Давай еще на двадцать меди скинешь, а?

— Я бы с радостью, но «старина» прозвучало слишком уж обидно, мелкий ты поганец. Так что полторы серебрушки и ни монетой меньше.

Я вздохнул и отсчитал монеты — дома спрятал основную часть выручки, а сейчас носил с собой тощий кошель.

Покупки еще не закончились. По пути заглянуть к портному. Его мастерская была небольшой, но аккуратной: на скромных витринах лежали образцы тканей, на стенах висели добротные и красивые костюмы и рубашки. Впрочем, мне красивое и не требовалось.

Портной встретил меня с улыбкой, чем слегка удивил. Если бы ко мне в лавку завалился оборванец в залатанных вещах, я бы не улыбался. Хотя, может, потому он и доволен?

— Чем могу помочь?

— Мне нужно пару хороших рубашек и штанов, — ответил я. — Простых, но качественных. И дешевых, да.

Портной кивнул и достал несколько вещей для примерки. Рубашки были серым, из плотной ткани. Штаны меня тоже устроили, самое то для повседневной носки.

— Эти подойдут?

— Вполне, — сказал я, удовлетворённо осмотрев и ощупав ткань. — Сколько с меня?

Портной, в отличие от проныры старьёвщика, сразу назвал разумную цену, и я без лишних споров расплатился. Забрав обновки, поблагодарил мужчину. Отнес объемный тюк одежды домой и пошёл к месту, которое приметил на рынке давным-давно.

Улицы ближе к центру трущобного рынка всегда пахли горячим хлебом, копчёным мясом. Иногда, правда, запахи сменяла вонь лошадей, человеческого пота, гнилых овощей.

Я пробирался сквозь толпу, стараясь не задевать прохожих.

Моей целью была лавка торговца, где можно было найти оружие — не новое, но вполне годное. Мне требовалось что-то надёжное и практичное, посерьёзнее ножичка, грозы травяных стеблей. Хотя я и нож, пожалуй, прикуплю.

Нужная лавка выделялась среди прочих: вместо ярких тканей или корзин с овощами здесь были развешаны поблёскивающие клинки, топоры и даже пара тяжёлых шлемов. Все это выглядело поношенным, но заботливо очищенным и наполированным.

Бывшим в употреблении оружием и прочей амуницией торговал крупный мужчина с густой бородой и блестящей лысиной. Торговец сидел на низкой табуретке и отмахивался широкополой шляпой от надоедливой мухи, которая, видимо, перепутала его макушку с посадочной площадкой.

Задавать лишние вопросы насчёт предыдущих обладателей этого оружия и их печальной судьбы здесь не стоило — дурной тон.

Подойдя ближе, я оглядел товар. Торговец покосился на меня, но ничего не сказал. Наверное, в его глазах я был очередным тощим подростком, которые подходят сюда по несколько десятков раз за день, чтобы полюбоваться на оружие. Еще месяц назад Китт действительно мог появиться здесь, чтобы смотреть, а при удаче и трогать хищно блестящие лезвия.

— Есть у вас что-нибудь вроде копья? — спросил я у торговца, решил положиться на его знания собственного товара. — Что-нибудь простое, надёжное, но не сильно тяжёлое? Для защиты, само собой.

Торговец с удивлением посмотрел на меня: я впервые заговорил с ним, хотя часто маячил на рыночной площади. Затем он хмыкнул, нахлобучил шляпу и махнул рукой в сторону кучи оружия у перегородки его лавки, где висели дешёвые мечи, щиты и стоял инвентарь для уборки.

— Может быть тот шест тебе подойдёт? Всё равно уже долго пылится. Люди обычно принимают его за «палку» и «черенок от лопаты».

Я подошёл ближе, пытаясь высмотреть шест.

Видя, что у меня ничего не выходит, торговец крякнул и соизволил подняться. Из стоячей кучи хлама он выдернул обычную, на первый взгляд, палку.

Шест действительно выглядел забытым и никому не нужным, однако не жалким. Присмотревшись и вытерев рукавом старой рубахи серую пыль, я осмотрел длинный деревянный стержень с окованными железом концами.

На первый взгляд — очень добротный. Если бы мужчина положил его на видное место, может, уже и продал бы.

— Можно опробовать?

— А ты с ним справишься? — полюбопытствовал торговец. — Не великоват он для тебя? Ну покрути, покрути…

Я поднял шест, прикинул его вес.

Дерево ощущалось гладким, но не скользким. Окованные края выглядели качественными. Я провёл ладонь вдоль древка, собрав пыль. Трещин нет, занозу в ладонь не вогнал — обработка на высоте. Возможно, этот шест уже многое пережил. А может, наоборот — пылился у торговца месяцами за неимением спроса, но всё равно был в отличном виде.

Я осторожно взмахнул шестом. Баланс удивил, как удивило и то, что я вообще понимаю, что значит «баланс». Украденное воспоминание приятно порадовало. Несмотря на то, что в руках у меня было не копьё, я знал, как им работать. Проявлялось это не только в знании теории, но и в мышечной памяти.

Я перехватил шест пошире. Сделал пробный выпад вперёд, затем резкий замах сбоку. Оружие свистело, рассекая воздух тихо, но ощутимо — шест словно сам подсказывал, что способен на большее. Я шагнул назад и попробовал сделать круговое движение, представляя, как отбиваю удар или сбиваю врага с ног, но если с прямыми ударами все выходило отлично, то это движение получилось корявым. Случайный спешащий куда-то прохожий отскочил в сторону и выругался, с недовольством покосившись на меня, а потом и на торговца.

— Прошу прощения! — запоздало крикнул я.

— Ты или осторожнее будь, или уж проверяй оружие до конца, — наставительно проворчал торговец.

Оковки на концах придавали дополнительную массу и инерцию при вращении, замахе и выпадах. Это был хороший инструмент, с которым можно работать. Правда, я быстро понял, что мне есть куда стремиться: украденных знаний явно было недостаточно.

— Хорошая вещь, — пробормотал я себе под нос, затем развернул шест вертикально и опустил на землю.

Шест всё же был чуть выше моей макушки, но это не помешает. В руке сидел, как влитой. Главное — немного пообвыкнуться.

— Сколько за