— Предвестник гибели, — прошептал голос одного из митрополитов.

Эти слова быстро разнеслись по залу. Зрелище захватывающее, впечатляющее и пугающее одновременно. По толпе прокатился шепот древних пророчеств и забытых знаний. Кометы в сознании многих были предвестниками перемен, потрясений, взлета и падения империй.

Я всматривался в лица придворных. Все же это время боязни необъяснимого. А может это привет от Понтифика? Почему сюда пришли митрополиты? Что им мешало просто сообщить императорам весть о комете без всего этого официоза? Может быть римский понтифик в курсе о движении комет и он сообщил это византийским коллегам? Вряд ли. Моя паранойя заигрывается. Но все равно мне не нравится вся эта ситуация.

Феодора призвала всех успокоится и продолжить пир. Она увела митрополитов в отдельное помещение. Празднество продолжилось. Я поговорил с императорами, они были озадачены. К счастью, Михаил и Феофил сами заговорили о том, что все это слишком подозрительно. Они не имели никакого пиетета к таким «знакам». Митрополитами кто-то манипулирует. Я расслабился. Досадное недоразумение не испортит мне настроение.

Пир продолжился. Через час мы откланялись и направились в резиденцию. Ночной воздух приятно щекотал ноздри. Комета привлекла внимание горожан. Было достаточно многолюдно для этого времени суток.

Порыв ветра пронесся по улице, поднимая пыль и хватая края наших плащей. Возле нашего дома, у ворот резиденции приютилась небольшая фигура, вызвавшая озабоченность нашего сопровождения. Легионеры шустро направились к воротам.

Оказалось, что это была София. Та девушка, которую защитил Эд от посягательств пьяного воина. Девушка был укутана в плащ, подчеркивающий ее стройное тело. Метик немедленно направился к ней. Ее глаза, широко раскрытые и полные отчаяния, впились в глаза Эда.

Наша компания подошла к воротам и стала свидетелем непростого разговора.

— Пожалуйста, господин, — взмолилась София почти шепотом, — Я умоляю вас, помогите мне.

Одежда Софии, хотя и хорошего качества, была пыльной, волосы спутались. Страх и усталость оставили след на ее юном лице.

— Что тебя беспокоит, дитя? — спросила Метик нежным, но твердым голосом.

О как! Дитя! Да она младше тебя лет на пять-семь. Крымский князь ощущает себя героем французского романа. Я сдержал смешок.

История Софии вылилась в поток слов. Она говорила об отце, обремененном долгами и вынужденном пойти на сделку. Он обещал отдать руку Софии воину-пьянице. А чтобы избежать этой участи, она бежала, ища убежища в гардарском посольстве.

Метик внимательно слушал ее.

— Не отчаивайся, София, — заявил лекарь, — ты найдешь у нас убежище.

Эд посмотрел на меня, ища одобрения. Эса закатила глаза. Я хмыкнул.

— София, — обратился я к девушке, — ты можешь сопровождать князя Метика в качестве помощницы. Мы направляемся в Гардарики, можешь присоединиться к нам.

Глаза Софии расширились от смеси неверия и надежды.

— Гардарики? — выдохнула она.

— Действительно, — откликнулся улыбнувшийся Метик, — Гардарики — это земля возможностей, где твое прошлое не имеет значение, а будущее в твоих руках.

— Как высокопарно заговорил, — тихо фыркнула Эстрид.

София, воодушевленная поддержкой Метика, поклялась верно служить новому господину. Мы наконец зашли в резиденцию. Подумав с Радомыслом, мы пришли к тому, что надо дать Гору полномочия посла. Он останется в Византии не только в качестве командира легионеров, но и в качестве гардарского посла, следя за имперской политикой и обеспечивая наши торговые начинания.

София стала исполнять роль личной служанки Эда. Это его смущало, но мои и эсовы подколы на этот счет он стоически терпел.

На следующий день мы с ближниками прощались с Царьградом. Проводить царя собрались чуть ли не все пять тысяч воинов. Соленый привкус морского воздуха смешивался с острым ароматом дегтя я стоял на обветренных досках причала. Византийское солнце огненным шаром, опускающимся к горизонту, отбрасывало длинные тени на шумную гавань.

Константинополь с его роскошными дворцами и оживленными рынками был местом как возможностей, так и интриг. Теперь, после тяжелых, но на удивление быстрых переговоров, я наконец возвращался назад, к своей армии.

Рядом со мной стоял Гор, мой посол и доверенное лицо. Между нами сформировались узы взаимного уважения и понимания.

— Гор, — начал я, — ты хорошо мне послужил. Твоя мудрость и непоколебимая преданность были неоценимы во время нашего пребывания в этой чужой стране.

Гор склонил голову в знак признания.

— Для меня большая честь быть тебе полезным, царь Ларс, — склонился он. Пусть ваше путешествие будет быстрым, а возвращение домой радостным.

Я приобнял Гора в знак благодарности.

— Византия, как ты понимаешь, — доверительно сообщил я, окидывая взглядом обширный городской пейзаж, — скрывает в себе семена обмана и предательства. Оставайся бдительным, мой друг, и никому не доверяй.

— Спасибо тебе, царь, — ответил Гор решительно, — я буду защищать интересы Гардарики до последней капли крови.

С последним прощальным кивком я повернулся и направился к сходням ожидающего судна. Ритмичный скрип весел, рассекающих воду, и скорбные крики чаек наполнили воздух, когда драккар Золтана готовился отчалить от причала, его паруса развевались на ветру.

Ритмичный звон молотков по железу смешивался с гортанными криками воинов-легионеров. Длинный корабль сделанный из крепкого дуба жаждал волн. Его нос с головой дракона был направлен в сторону открытого моря, словно ожидая предстоящих приключений.

Рядом находился еще один драккар, на котором разместились Эстрид и Радомысл с тремя десятками легионеров и небольшим скарбом подарков. Они готовились к отплытию в Рим. Мы тепло попрощались с нашими дипломатами, которые будут выполнять функции троянского коня.

Когда последние приготовления подошли к завершению, в команде воцарилась тишина. Все взгляды обратились ко мне.

Толпа легионеров кричала мое имя. Я расчувствовался и решил отблагодарить их. Я вышел по сходням на пристань.

— Братья, — начал я, скользнув взглядом по их лицам, — мы стоим на пороге великих свершений. Наше царство будет греметь в веках. А чтобы вы все смогли отметить наше славное будущее, вам всем буде выплачена дополнительная премия чтобы вы смогли поднять кубки за нас! За Гардарики!

Мои слова потонули в радостном реве воинов. Я перехватил взгляд Гора, чтобы он выполнил мою волю и выплатил золото. Но он был нахмурен, ему что-то докладывал рядомстоящий легионер. Посол повернулся ко мне и подбежал. Он был взволнован.

— Царь! — обратился ко мне Гор, — я хотел сказать тебе кое-что.

Он выглядел озадаченно и явно хотел сообщить какую-то