— Все же статья будет напечатана в ближайшем номере, Василий Якимович, — сказал, как отрезал, главный редактор.

— Но почему? — прежде настолько неуступчивым главный редактор, когда парторг пускал в ход такие серьезные аргументы, не был.

— Потому что нет в этой статье ничего вредного для нашей страны. А если у вас есть претензии по партийной линии, то можете высказать их товарищу Межуеву из КПК, — мягко улыбаясь, сказал Ландер очень недовольному его решением парторгу, — он нам Павла Ивлева для работы в редакции и порекомендовал. Не удивлюсь, если содержание этой статьи уже заранее было им одобрено. Телефон вам его подсказать?

Кто такой Межуев, парторг прекрасно знал. И обращаться к нему с претензиями не имел ни малейшего желания. По сравнению с таким партийным слоном он был моськой, но достаточно умной, чтобы не гавкать на слона. Что он лапу подымет и раздавит, что хвост и кучу на нее навалит в полцентнера, конец для моськи будет один… Лицо Василия Якимовича пошло красными пятнами, и он немедленно ретировался, униженно пробормотав что-то типа — «ну что же вы сразу-то не сказали!».

* * *

Редакция газеты «Труд».

Василий Якимович выскочил из кабинета главного редактора, как ошпаренный. Вот подставил его Ландер, так подставил! И судя по этой змеиной улыбочке, как бы он с самого начала и не запланировал его лицом в дерьмо окунуть. Так, кто там мне эту статью передал? Мякишев… Надо поговорить с ним, как его сподвиг Ландер на эту проделку. Хотя нет, вначале надо мчаться к особисту, бить отбой поднятой тревоги. Если комитет уже взял дело в разработку, и дойдет до того, что Ландеру придется жаловаться Межуеву, чтобы все разрулить, то кто выиграет в этом споре сомнений нет. КГБ немедленно сдаст назад, и там начнут искать крайнего. Если крайним станет их особист, то он ему такого не простит. Да, КГБ им самим заниматься не может, он член КПСС, но у него же полно родственников, что не являются членами партии. Проверять, насколько злопамятным окажется особист, пожелав свести с ним счеты за серьезный втык от руководства, абсолютно не хотелось. А ведь была еще и совсем страшная возможность, что Комитет, желая отбиться от недовольства Межуева, переведет стрелки сразу лично на него. Межуев суров, ох, суров! Из Москвы можно вылететь пробкой из бутылки, словно никогда тебя тут и не было. На периферии ведь есть много газет, где очень пригодится свой парторг с московским опытом работы…

* * *

Москва. Дом на Котельнической набережной.

Решил сегодня посетить последнюю пару, а потом с нее уже сразу рвануть в библиотеку. Оделся, обулся, но не успел уйти, как раздался звонок. Оказалось, Сатчан меня ищет:

— Привет! Что-то засиделись мы без дела! Сегодня вечером там же собираемся, будем подводить итоги по базе, и пора начинать работать по одному из других предприятий!

Глава 17

Москва. Дом на Котельнической набережной.

После разговора с Сатчаном чуть уже не вышел, как вспомнил, что надо еще позвонить по поводу недавно уехавшего на ЗИЛ Загита местному комсомолу, знающему, что я тесно сотрудничаю с Сатчаном и поэтому меня уважающему. Никаких проблем — лично секретарь ВЛКСМ ЗИЛа Артур Григорьевич Григорян пообещал переговорить по поводу Загита с местными командирами по пожарной части, их на ЗИЛе оказалось целых два.

* * *

Москва. ЗИЛ.

В понедельник Марат вначале побегал по знакомым на ЗИЛе, выясняя, как можно своего отца устроить на работу в пожарную часть, затем утряс собственные дела, и к обеду позвонил отцу, чтобы он приехал на завод. Привёл его в заводскую пожарную часть, познакомил со своим учеником Антоном Харитоновым, и они все вместе отправились к его командиру взвода Суханову.

Александр Евгеньевич принял их очень тепло. Внимательно присмотревшись к Загиту, он, обменявшись буквально парой фраз, протянул ему руку с широкой улыбкой.

На заводе было аж две пожарных части. Загита познакомили сначала с командиром той части, где служил Антон Харитонов, ученик и друг Марата, но, учитывая звание Загита, ему посоветовали обратиться во вторую часть на южной территории. Марату нужно было бежать к себе в училище, и Харитонов вызвался сам отвести туда Загита.

В результате Загит познакомился с командирами обеих частей и без проблем договорился о переводе во вторую. Ему очень понравилось то, как оказались расположены к нему московские коллеги. Признаться, он ожидал большего предубеждения к его намерению переехать из провинции в столицу.

* * *

После последней пары поехал в спецхран. Из-за праздников всё сроки сбились, мне до среды надо сдать очередную записку для Межуева, а это будет выходной. И над темами лекции для КГБ надо же подумать. Как раз появилась у меня мысль поднять вопрос об экологии. Попав на пятьдесят лет назад, особо остро ощутил, какое огромное количество предприятий в Москве и какой низкий уровень очистных сооружений на них. Сколько грязи приходится вдыхать горожанам в столице… Ну и понятно, что творится в других городах, не избалованных столичным уровнем…

Пока ехал, наметил основные тезисы лекции. В первую очередь, мусорные полигоны, говоря по-простому, свалки, которые занимают какие-то немыслимые пространства, уродуя окраины городов и принося ощутимые неудобства жителям вонью или пожарами от самовозгорания.

Эти земли выводятся из сельхозоборота или лесного фонда, что уже плохо. И, даже если закрыть глаза на вред природе, то надо, хотя бы, говорить о том, сколько там ценного вторичного ресурса уничтожается. Там же реальные богатства закапываются. Возможно, конечно, преждевременно говорить о переработке и сортировке отходов, когда у нас новое оборудование, за валюту купленное, кое-где гниет под открытым небом годами. Но так, к сожалению, будет не всегда. Любые ресурсы, рано или поздно, приходят к концу. И об экологии лучше начать думать до того, как природа будет безвозвратно уничтожена.

Хотя что-то я разбежался. А вдруг Румянцев другую тему выберет. Ну, еще можно предложить ему поговорить о демографии. На эту тему мне тоже есть, что сказать… И надо еще одну тему подобрать интересную для Комитета, пусть их будет три. Ну ничего, время еще есть до завтрашнего утра, что-нибудь придумаю.

* * *

Москва. Лубянка.

Ознакомившись со статьёй, привезенной особистом из редакции газеты «Труд», капитан Румянцев отложил её, и покачал головой, усмехнувшись.

— Да-аа, Ивлев, удивил так удивил, он ещё