башни смотрели по сторонам неприветливо и хмуро, как и ворота, что обили по толстому дубу створок длинными железными полосами. Серьезная это была теперь крепость, весьма серьезная. Торговые ворота Словении, как-никак.

Тергестум сильно отличался от других городов. Словен тут пока еще очень мало, но число их понемногу растет. Девять из десяти жителей были римлянами, а остальные — иудеями, сбежавшими сюда от ужасов войны, притеснений и поборов со всего Средиземноморья. Впрочем, сейчас поток переселенцев иссяк. Кто хотел приехать, уже приехал, а остальные договорились с мусульманами, готами и герцогами франков. На эдикты императора Ираклия, который с тупым упрямством приказывал крестить их насильно, всем было наплевать. Деньги есть деньги, а иудеи, не платившие церковную десятину, стали настоящим спасением для вечно нуждающейся варварской знати. Впрочем, жить в Словении оказалось безопасно, но не так уж и выгодно. Местный государь сам давал деньги в рост и в этом деле конкурентов не терпел. Да и крупная торговля тоже была под ним, оставляя другим лишь крохи с богатого стола. Впрочем, и этих крох хватало на жизнь, и из Тергестума корабли шли в Марсель, Карфаген, Барселону и Константинополь. Сделать центр торговли из Александрии было бы проще, дешевле и удобней, но великий князь этого не позволял, благоразумно полагая, что не стоит давать слишком много столь далекой земле. И из-за меньшего сыновья восставали. Так всегда и бывает, когда провинция становится самодостаточной и начинает считать, что кормит метрополию.

Сегодня в порту было еще более людно, чем обычно. Пять драккаров, полных горластых данов и норвежцев, пришли из Александрии и встали у каменного пирса. В тот день портовые кабаки вздрогнули от пьяного разгула, а шлюхи, засыпанные серебром, сделали недельную выручку. Две недели в море! Тут и епископ соблазнится, не то, что простой воин. Правда, нечто подобное даны проделали на Крите, Керкире, в Салоне и в парочке портов поменьше. Но разве можно эти города сравнить в Тергестумом и его знаменитыми кабаками? Особенно с этим, самым лучшим из всех, который, по слухам, принадлежал великому князю Самославу, не чуравшегося и такого промысла. Кабак был хорош! Тут и сотня человек погулять могла без стеснения, и именно этим они и занимались в ожидании князя, обещавшего щедрые награды за верную службу. Князь прибыл через две недели, застав воинов в том грустном состоянии, когда денег уже не осталось, а выпить все еще хочется. Он прибыл вовремя, а с ним прибыл целый обоз, груженный завлекательно булькающими на кочках бочонками. Самослав прекрасно понимал, что сотня данов и запасы спиртного — вещи несовместимые, и подготовился на славу. Да и дело у него ожидалось здесь архиважное, а провернуть такое на трезвую голову совершенно невозможно…

Впрочем, до дела еще было далеко, потому что сначала великий князь пожелал увидеть своего сына и единственного внука, которому вот-вот стукнет два года.

— Отец! Мама!

— Святослав! — князь раскинул руки и обнял того, кого отправлял за море мальчишкой.

Совсем не мальчишку он видел сейчас перед собой, а сильного молодого мужчину, все еще бледного после ранения, в котором тот потерял много крови. Позади стояла Юлдуз, которая держала на руках Александра. Малыш с любопытством смотрел на толпу родственников, переводя узкие карие глазки с одного на другого. Берислав, Кий и Видна жадно разглядывали брата и племянника, ожидая своей очереди обниматься. Чуть наособицу стоял Владимир. Его мать не поехала, оставшись в Братиславе с маленькой дочерью Властой. Крохе еще и года не исполнилось, потому-то и решили не мучить ее долгой дорогой. Не приехала и королева баварская Умила, которой совсем скоро предстояло рожать. Стоять просто так было скучно, и Видна, поднявшись на цыпочки, что-то жарко шептала на ухо Кию, шкодливо стреляя глазками по сторонам. А на лице того расплывалась довольная, понимающая улыбка. Он любил сестру, по достоинству ценя ее бесшабашный, отчаянный характер. Они были невероятно похожи, обещая вырасти, унаследовав всю красоту своей матери.

— Иди ко мне, воин! — Самослав взял на руки Александра и протянул ему небольшой кинжал в богатых ножнах. — Носи с честью!

Людмила, всхлипывая, обнимала сына, потом обнимала невестку, а потом прижала к себе внука. Ей и не верилось, что все это происходит наяву. Ведь еще недавно ее мальчик бегал за деревянным теремом, где гонял палкой гусей и поросят. А теперь он наместник огромной провинции и воин-победитель. И когда все это успело произойти…

— Зачем ты вызвал сюда нурманских хёвдингов, отец? — спросил Святослав, когда двери закрылись, а гомонящая толпа родственников осталась в десятке шагов, не мешая общаться двум правителям. — Житья от них не стало. Они недавно так отличились, что я чуть было не отдал приказ, чтобы их всех перерезали во сне. Спасибо, дядя вмешался. Если ты хочешь увести их из Египта, то сейчас самое время.

— Так и будет, сын, — кивнул Самослав. — Но перебить верных союзников, даже потерявших берега — плохой выход. Нужно сделать так, чтобы они остались твоими друзьями и продолжали служить твоим интересам.

— Что ты хочешь сделать? — наморщил лоб Святослав. — Я много общаюсь с дядей Ратко, отец, но пока мне тяжело даются ваши мысли. Уж больно они извилисты. Я воин, а не ромейский евнух.

— Ты, прежде всего, правитель, — жестко ответил Самослав. — Ты не можешь позволить себе детские обиды или необдуманные решения. Миллионы людей зависят от тебя. Ты можешь залить реками крови страну, которую тебе доверили. Ты можешь расправиться с буянами и разрушить мою дружбу с людьми севера. Если бы ты перебил их… Я даже не хочу думать о последствиях. Потеря Гамбурга — это самое малое, что может случиться. И тогда мы лишаемся поступлений дешевой рыбы. Мы теряем верфи Праги, потому что нам больше не выйти в Северное море. Мы потеряем деньги, которые нам должны ярлы Дании и Норвегии. Вот цена такого решения. Оно не достойно правителя. Нужно действовать тоньше. Воин не должен бездельничать, сын. Он должен воевать. Иначе он теряет разум и превращается в опасного зверя. Он становится клинком, который режет руки хозяина. Ты оставил их без настоящего дела, а это серьезная ошибка.

— Ты нашел им новую цель? — лицо Святослава озарила улыбка понимания. — Это хорошо, отец. В Египте пока для них дела нет. Как ты это сделаешь?

— Красиво! — довольный Самослав откинулся на спинку кресла. — Я сделаю это красиво, сын. И этим я решу множество