Шрифт:
Закладка:
— Замолчи! — обрывает его второй. — Бери Лапулю и неси в машину. Думаю, она усвоила урок!
Переставая что-либо понимать, я полностью расслабляюсь в руках Тимура.
Мне хочется плакать… От осознания того, что несмотря ни на что, я не смогла соблазнить их, мне хочется выть… Видимо, я, и правда, просто больше их не интересую! Видимо, они наигрались…
Острая боль пронзает сердце, а по щекам катятся бессильные слёзы.
Хлопает дверь, и меня сажают в машину… Кажется, это конец.
Глава 50
Тимур
Ещё никогда в жизни я не чувствовал себя большим извращенцем… Смотреть на неё, вожделеть, но не иметь права прикоснуться… Порочные мысли и желания продолжают терзать меня и днём и ночью. Да… особенно плохо ночью. Когда я лежу на скомканных простынях без сна, представляя обнажённую Лапушку буквально за стеной от себя.
После клуба мы вернули её в дом, а сами пошли к себе. Но мне этого совсем не хотелось. Даже наоборот! Мне пиздец как хотелось вытрахать всю дурь из её ветренной головы! Мне хотелось продолжения! Даже красноречивые взгляды брата не смогли охладить мой пыл! Я весь горю! В чёртовом пламени ада… Горю от того, что не могу больше касаться единственной в мире женщины, которую так отчаянно хочу!
Знает Бог, я не так принципиален как Дима… Сегодня мне хотелось послать всё к чертям и взять своё! Но…
Вместо этого я срываю с себя одежду и становлюсь под ледяной душ.
Как бы мне хотелось быть как можно дальше от неё! Уехать… сбежать! Но я связан прописанными в наследстве условиями… Ещё почти шесть месяцев ада рядом с той, кто не даёт мне спокойно жить…
Ледяной душ ни хера не помогает! Закрываю глаза и представляю то, что делал с ней всего час назад!
Как я вырвал из петель ремень и сложил его вдвое… Как целился им между слегка расставленных ног Лапули. Её тело дрожало от каждого удара… Но очень скоро я заметил влажное пятно на светлых трусиках… Она потекла.
От этого вида меня обуяла адская похоть. Я гнал от себя эти мысли столько, сколько мог, но… в итоге они всё равно прорвались. Чем сильнее я шлёпал её, тем громче мелкая дрянь кричала и стонала! Я был зол. Ужасно зол! На неё! На себя! И на весь грёбаный мир!
Её задница раскраснелась, и я не мог не представлять, как двигаюсь между этих аппетитных булок. Засаживаю толстый ствол в её тугую задницу и двигаюсь в ней на предельной скорости!
Она кончила быстрее, чем мне бы того хотелось…
Зажмуриваюсь, представляя, что сделал бы с ней, если бы рядом не было Димы.
Обхватываю член в кулак и двигаю по нему. Твёрдый и горячий как палка, он чуть ли не дымится под ледяными струями воды!
Хватает и пары движений, как меня накрывает оргазмом! Сперма выплёскивается под воду, но это не приносит никакого облегчения!
Реву как загнанный зверь и со злостью бью кулаком в стену.
Когда дыхание немного выравнивается, я выключаю воду и выхожу из душа.
Открываю дверь ванной…
У окна в спальне стоит Дима. И у меня случается приступ дежавю…
Он стоял точно также в своём кабинете в вечер нашего возвращения с яхты.
Дела были закончены, и мы собирались домой, к Лапуле…
— Ну что, идём? — в приподнятом настроении спрашиваю брата.
Только что нам удалось решить несколько проблем с займами. А также запустить процедуру расторжения сделки с Ринатом, который теперь горит в аду! Отличный день завершится в отличной компании нашей малышки.
— Присядь, — отчеканил брат, так и не поворачиваясь ко мне. — Нужно поговорить.
— Давай в машине поговорим? — я посмотрел на часы. — Я хочу Лапулю в ресторан отвести. Уже время поджимает. Ты же поедешь с нами?
— Нет, — наконец, Дима повернулся ко мне. — Я не поеду. И ты тоже. Садись.
Выражение его лица не на шутку меня испугало. Дима даже на похоронах отца так траурно не выглядел.
— В чём дело? — внутри неприятно передёрнуло. — Ты можешь сказать нормально?
— Сядь уже!
— Ладно, — плюхнулся в кресло. — Выкладывай!
— Пару дней назад я обратился к своему знакомому детективу, чтобы узнать побольше о нашей Ане… — Дима говорит отстранённо, и на его лице появляется неприятно выражение отвращения.
— Ну?
Сердце стало биться быстрее. Во рту пересохло. Дима явно узнал о ней что-то неприятное, и я не был уверен, что хочу это знать!
— Знакомый перелопатил много документов, но докопался до истины… Я узнал, почему отец оставил ей это наследство.
— И?
— Её мать когда-то работала в нашем доме… — начинает Дима, а я чувствую, как в висках шарашит пульс.
— Нет…
— Да, работала… Нам тогда было примерно лет по шесть…
— И что? Её мать оказала нашему отцу какую-то услугу?
— Нет… Она была его любовницей, — Дима отвечает с каменным лицом.
У меня к горлу подкатывает тошнота.
— Нет… — снова мотаю головой. — Скажи мне, что это не то, о чём я думаю!
— Это то, Тим, это то… — цедит брат сквозь зубы. — Аня наша сестра.
Меня пронзает болью. Горло сдавливает… Становится тошно…
В бессилии я молчу несколько секунд, пытаясь всё это переварить, но всё равно не получается.
— Ну и что… — упрямо цежу сквозь плотно сжатые зубы. — Мне всё равно! Она, ведь, не знает!
— Ты совсем больной?! Тебе всё равно, что она наша сестра?!
— Не суди меня! — резко вскакиваю с места. — Не суди! Я… мне похер на родство! Мы же её не знали! У меня к ней совсем не братские чувства!
— Тебе похер… — Дима отрешённо качает головой. — А ей, как думаешь, будет похер, когда она узнает, мм? Ты хоть можешь себе представить, что будет чувствовать она,
