Не раз удача вроде улыбалась ему, но каждый раз Ефим в итоге оставался у разбитого корыта. На четвертом десятке он в Мексике встретил как ему показалось любовь всей своей жизни.

Но в итоге его и элементарно обобрали и обманули как мужчину. Только остатки веры дали ему силы выжить и вернуться в Россию. Проведя почти год в иргизских монастырях он укрепился с своей вере и по благословлению монастырского игумена завербовался и уехал на Аляску.

У Ефима через год истекал второй семилетний контракт с Компанией, но возвращаться в Россию он похоже не собирался. На Аляске он спас от смерти инденке, которую чуть не растерзал медведь.

Индеанка приняла крещение с именем Ефросинья и стала его женой. У пары было двое мальчиков, четырехлетний Петр и двухлетний Павел.

Ефим был конструктором и главным изготовителем промывочной установки и бесценным отделом кадров для Павла Александровича. В будущую старательскую партию Леонов зачислял только тех, кто получал его добро.

До нашего появления Ефим жил в поселении на юге полуострова Кенай, где была небольшая верфь и там обретались несколько редкостных умельцев, которые большими мастерами по дереву и металлу.

Они вместе с приехавшими мастерами и занимались ремонтом парохода и изготовлением двух промывочных установок.

Для меня открытие судя по всему богатых залежей золота почти под боком было большим откровением, я помнил только о золото Клондайка. Но потом я вспомнил мультфильм «Балто» и про реальную историю, случившуюся на Аляске в 20-ом веке. Затем в моей памяти всплыло еще два названия река Танана и город Фэрбанкс. Ефим тут же сказал, что такая река есть в глубине Аляски, но там русских экспедиций еще на было.

Индейцы Леонову сказали, что раньше начала июня делать на северном берегу залива делать нечего и он запланировать начало похода на двадцатое мая.

Таким образом у меня получалось как раз время для поездки в Калифорнию я тут же отправился туда.

Поход в поселение Росс занял десять дней, надо было обязательно зайти в Новоархангельск, сообщить об изменениях в Компании и встретиться с Фердинандом Петровичем.

Он в прошедшем году совершил большое путешевствие по Русской Америке и побывал в том числе в Калифорнии. На мой нетерпеливый вопрос он улыбнулся в свои огромные усы и с хитринкой прищурившись, ответил:

— О положение дел в Калифорнии можно рассказывать не один час, но не хочу вас лишать удовольствия неожиданно все это увидеть самому. Скажу только, что неприятного не углядел ничего.

Я с улыбкой поднял руки, сдаюсь и не задаю больше вопросов.

А вот об отношениях с воинственными колошами он рассказал очень подробно.

Как и ожидалось, что стоило заговорить о снижении нашего интереса к самостоятельной добыче на пушного зверя и справедливых ценах в торговле с ними, как сразу же отношения улучшились. А уж когда прошли первые торги на новых условиях, то русские сразу же стали желанными и уважаемыми гостями.

Вот только торговля пушниной для Компании тут же стала чуть ли не убыточной и Фердинанд Петрович пошел на такое только из-за меня, вернее уверенности, что слово светлейшего тверже любого булата.

Барон Врангель согласился пока остаться на Аляске моим заместителем и я очень довольный этим тут же отправился дальше.

Положение дел в Калифорнии меня вполне устроило, никаких крупных проблем пока нет, все развивается в нужном русле. И действительно многое из увиденного меня неожиданно и приятно удивило.

Первое что просто шокировало меня, это резкий рост населения нашей колонии. Крещенные католиками индейцы массово переходят в православие и старообрядчество. Но это была не главная печалька для мексиканских властей. Не так массово, но к нам переходят и мексиканцы и некоторые из них тоже принимают нашу веру, потому что среди них много желающих стать казаками.

Следствием этого стало установление нашего реального контроля над той территорией, что отошла нам по договору с индейцами. В итоге у нас сейчас больше двух тысяч взрослых мужчин, из них казаков вместе с кандидатами почти тысяча.

Мексиканские власти ведут себя тише воды ниже травы, хотошо понимаю, что наши молодцы вынесут в одну калитку любую армию, которая чисто теоретически может появиться в Калифорнии.

Осенью явочным порядком под наш контроль перешла Миссия Сан-Рафаэль-Арканхель. С ней наши правители Калифорнии обошлись очень мудро. У католиков не стали ничего забирать, все осталось на своих местах, но рядом с католической церковью Святого Рафаэля заложили два наших храма: православный Святого Архангела Михаила и старообрядческий Святого Архангела Рафаила и в Михайловской церкви уже служат.

Миссия была основана в 1817-ом году в качестве больницы Миссии Сан-Франциско де Азис для лечения больных индейцев. Наши правители эту её «специализацию» оставили и даже более того расширили, сделав это больницей-саноторием и для наших людей.

Вокруг сразу же стал расти городок, а севернее километрах в пятидесяти в Лагуне де Санта-Роза обосновался наш ученый камчадал Егор Черных и это место обещало стать нашей настоящей житницей.

На северном берегу залива Сан-Франциско почти напротив Президио Сан-Франциско или Королевской крепости Святого Франциска мы заложили свою крепость, назвав её Северным фортом Сан-Франциско. В начале моего 21-ого века это батарея Спансера форта Бейкера. Наш форт будет защищать и соответственно самую узкую часть пролива.

Форт планируется построить основательно и затем вооружить так, чтобы он действительно контролировал пролив. В невысказанных планах был захват плацдарма и строительство такого же укрепления на южном берегу пролива.

Очень интересным для меня было стремление установить с нами тесные контакты вождей племен долин Калифорнии, в первую очередь долины реки Сакраменто.

Говорить, что это были племена возглавляемые вождями можно конечно с большим трудом. Политика проводимая испанцами, а затем мексиканцами, приводила только с быстрому уничтожению коренного населения Калифорнии.

После того, как Мексика в 1821-ом году завоевала независимость, большинство испанских миссий Калифорнии остались верны Римско-католической церкви, сохраняя влияние бывшей метрополии и в августе 1833-его года Конгресс Мексики принял Указ о секуляризации миссий Калифорнии.

Его появление совпало с внезапным и неожиданным усилением нашей колонии. Индейцы и до этого как могли сопротивлялись и постоянно устраивали восстания.

Напуганные нашей внезапно появившейся мощью, католические монахи и часть связанных м ними мексиканцев, просто бежали из долин на юг Калифорнии и в прибрежные миссии.

В итоге в долинах не произошло перераспределение собственности миссий среди уже мексиканцев и индейцы неожиданно оказались предоставлены сами себе.

Среди них оказалось несколько тысяч «окультуренных» испанцами и мексиканцами, которые научились земледелию и кой-каким ремеслам. У индейцев начали организовываться какие-то