Глава 31

— Велесова ночь. — Я легонько стукнул кулаком по столу. — Такие дела, ваше преподобие.

— И ты ради этого помчался через половину города, не потрудившись даже переодеться? — Дельвиг приподнял брови. — Я, конечно, ценю подобное рвение, однако…

Пожалуй, я правда погорячился. Для непосвященного человека пара слов, которые Вяземская каким-то чудом смогла подслушать сквозь дверь кабинета, не значили ровным счетом ничего. И мне следовало начать издалека, с объяснений. И не торопиться: в конце концов, времени пока имелось в избытке.

Уж точно достаточно, чтобы заехать домой и нацепить положенную для визита к начальству форму.

— А что? — Я потеребил полу побитого молью пиджака, прихваченного из Покровской больницы. — Нормальная вроде одежда…

— Нормальная, нормальная, — усмехнулся Дельвиг. — Это я так, к слову. Сам знаю, ты парень толковый, без надобности суетиться не будешь. Так что давай-ка присаживайся, наливай кофейку и рассказывай про свою Велесову ночь. С самого начала.

Кофе оказался как нельзя кстати. Его преподобие всегда варил сам, не доверяя ни местным поварам, ни Захару, ни даже мне. Не спеша колдовал над бурлящей на примусе туркой, иногда подсыпая каких-то хитрых специй, и напиток всякий раз получался ароматным, черным, как ночь, и крепким. Настолько, что мог взбодрить даже после пары суток без сна.

Или после того, как огромная тварь из Прорыва размазала тебя в лепешку.

— Благодарю. — Я несколько раз подул и осторожно коснулся губами края чашки. — Итак, Велесова ночь. Древний, еще языческий праздник. Будь здесь почтенный Петр Николаевич, он не преминул бы добавить, что его можно сравнить с кельтским Самайном. Или даже Хэллоуином: англичане и американцы отмечают День Всех Святых первого ноября, сразу же после…

— Хэлл… что? — переспросил Дельвиг. — Поручик, ты где слов таких набрался?

— Хэллоуин, — терпеливо повторил я. — Костюмы, попрошайничество по соседям, угощение. И фонари в виде страшных голов, вырезанные из тыкв. Старая ирландская традиция.

— Откуда ты вообще все это взял? — Дельвиг недоверчиво прищурился. — У нас тут не Ирландия и уж тем более не Америка.

Кажется, перестарался. В моем двадцать первом веке про Хэллоуин знал любой студент. И даже ждал нетерпением — когда еще выпадет возможность полюбоваться на пьяненьких и шаловливых одногруппниц, облаченных в костюмы ведьмы, суккуба или Женщины-кошки? А особо продвинутые могли бы и сами рассказать о Самайне побольше меня. Но здесь и сейчас, в начале века двадцатого, за почти сотню лет до появления общедоступного интернета, такие знание наверняка были уделом специалистов по истории или культуре.

А не какого-то там вчерашнего гимназиста.

— Откуда?.. В газете читал, кажется, — соврал я. — А про Велесову Ночь мне еще Арина Степановна рассказывала, когда жива была. У древних славян традиции изрядно отличались от кельтов, однако есть и кое-что общее. К примеру…

— Довольно! — сердито буркнул Дельвиг. — Ты же не думаешь, что наши колдуны-заговорщики собрались ходить по дворам и… колядовать?

— Увы. — Я со вздохом поставил чашку с кофе обратно на стол. — Боюсь, они задумали что-то куда серьезнее. И последняя ночь октября годится для этого как нельзя лучше. Именно тогда светлый Белобог передает права Чернобогу, природа и все сущее готовятся к зиме, а тепло сменяется холодом?

— Сменяется холодом? — Дельвиг насмешливо фыркнул. — В Петербурге такое скорее происходит где-то в августе.

— К моему глубочайшему сожалению. — Я улыбнулся и развел руками. — Но, как вы понимаете, дело вовсе не в температуре воздуха и не в каких-то там суевериях. Как говорил уважаемый Петр Николаевич — не стоит недооценивать мудрость предков. Кое в чем они определенно соображали получше нас. Для древних славян годовой цикл был самой сутью, основой жизни, а не просто датами в календаре или подходящим днем для сбора урожая. В сущности, при желании можно даже дать всему этому и научное объяснение… почти научное, — поправился я. — Вам прекрасно известно, что человеческая вера имеет огромную силу. И не только доставшийся от предков Талант помогает капелланам делать свою работу. Сражаться с нечистью, зашивать Прорывы. Все это дарует свет, который вы носите в себе. — Я вытянул руку, указывая на георгиевский крест на вороте Дельвига. — Наши предки почитали других богов — и их вера тоже обретала силу, наделяя, может быть, самый обычный день в году…

— Достаточно! — буркнул Дельвиг. — Эту бесовщину я слушать не собираюсь.

Бесовщина… Впрочем, вряд ли капеллан с духовным саном мог назвать веру предков иначе. Для него славянские божества и ритуалы были не больше, чем преданьями старины глубокой. Тем, что исчезло много веков назад. Ушло раз и навсегда, потеряв всякую силу и смысл.

Но я своими глазами видел капища. Видел, как резным идолам приносили жертвы. Видел, как столетия назад люди обращались к своим богам — и верили, что те им отвечают. Когда-то Сварог, Перун, Велес и их младшие собратья по пантеону накопили такую мощь, что ее отголоски не исчезли и по сей день. Остались в уже православных обрядах, спрятались за датами церковных праздников. Замаскировались под безобидные игры вроде прыжков через костер в ночь на Ивана Купала или сжиганию чучела зимы на Масленицу на радость ребятишкам.

Конечно, никто уже давно не молился древним богам. Заросли травой капища, сгорели или поплыли по реке в никуда страшные личины, вырезанные из дерева. Язычество исчезло, уступая место новой вере, над всей страной выросли кресты и золотые купола церквей. Забылись старые ритуалы, и понемногу вымерли те, кто хранил силу недобрых знаний из дохристианских времен.

Но, похоже, вымерли все-таки не целиком.

— Как пожелаете, ваше преподобие. Впрочем, мы ведь можем посмотреть на это и с другой стороны. — Я понимал, что вовсю шагаю по хрустящему тонкому льду, но остановиться уже не смог. — То, что когда-то давно легло в основу славянских мифов, мы сейчас можем наблюдать собственными глазами. Человеческий мир, Явь. И второй, в котором водятся страшные чудища — Навь. Кое-что напоминает, не так ли?

— Прорывы, — буркнул Дельвиг.

— Теперь мы называем это так. Леший, Упырь — все это тоже родом из старинных легенд. И неизвестно, сколько еще разновидностей тварей водилось по ту сторону лет этак тысячу назад. Домовые, русалки, водяной… Даже