Бро кувыркнулся и почувствовал удлинение нижних конечностей и частичное исчезновение когтей. Ноги, кстати, вновь чувствовали себя уставшими. Ладно, это не так важно.

— Что не так? Чего агришься?

— Да ничего! — зарычала не до конца избавившаяся от волчьих инстинктов двоечница.

— Вижу же, агришься.

— Ненавижу это московское бессмысленное словечко! — Васко несколько несвоевременно принялась затягивать тесемки на груди рубахи.

— Всё, забыл, не будет больше этого слова, — заверил князь. — А по сути?

— По сути… — Васко села-упала на измятую траву, стиснула ладонями взлохмаченную, но все равно очаровательную голову. — По сути ты мне все равно не веришь.

— С чего ты взяла⁈ — изумился Бро. — Превратились, бежали, дрались, рвали… остальное… и опять «не веришь»⁈

— Не, рвал ты конечно, классно. И остальное… — глаза девушки стали пьяноватыми, она потянулась всем телом (вышло весьма по-волчьи), но тут же опомнилась: — Всё было хорошо, пока ты не испугался. «Ой, а как же обратно в людей превращаться⁈ Она же об этом не подумала, дура деревенская».

— Я бы не спешил и еще часок волком побыл, — спокойно сказал князь. — Это было здорово, и лапы не ныли. Замечательные, выносливые звери, это да. А вот в каком моменте я «испугался» и отчего ты «дура» — совершенно непонятно. Ничего подобного у меня и в мыслях не было.

— Так уж и не было⁈ Я же видела!

Бро крайне осторожно взял ее за руку:

— Послушай… ты мне жутко нравишься. Э, да что тут говорить. Мне теперь даже ЕГЭ нравится. Лучшая ночь в моей жизни. Но как честный двоечник с уклоном в математику я обязан напомнить — мысль видеть нельзя. Можно наблюдать эмоции и жесты, но с ними всегда есть шанс ошибиться. Я в тот миг подумал «не знаю, как из волка обратно оборачиваться, да и фиг с ним».

— Вот брехло ты, Бро.

— Ничуть!

Василиса смотрела искоса, но очень внимательно. Взгляд не двоечницы, а прожженной, пожившей, повидавшей матерой библиотекарши.

— Значит, эмоции — ничто, математика — все? — прошептала мнительная графиня. — Доверяешь только цифрам?

— Нет, эта формулировка уж очень однозначно и скупо выглядит. Но логика и математика — вполне дельные дисциплины, что тут отрицать. Хотя и не всегда…

Васко была согласна — ничего логичного в том чтобы целоваться, когда девушка сидит, а парень стоит, не имелось, но получалось-то… Очень даже получалось. Видимо, отзвуки волчьего состояния еще циркулировали по венам партнеров.

Губы у графини были вкуса крепкого меда и колдовства.

— Может, и я о цифрах тоже думаю… — прошептала двоечница, прерываясь. — И кое-чего понять не могу. Это, если отвлечься от эмоций и чувств… Ой, слушай, а как у тебя с физикой итоговая сдача прошла? Ну там, напряжение, вольтаж с мультяжем, статические разряды?

Вопросы, видимо, были риторическими (не троп!). В любом случае князь и слова не мог вымолвить — его трогали-ласкали, видимо, в лучшей классической манере — неэлектрическое напряжение подскочило мгновенно и остро.

Понятно, именно в эту блаженную минуту застучали копыта. Двоечники взвыли дуэтом — волчий шепот был тих и полон досады.

— Пардон! — д’Обиньи осадила коня, второго — буланого — она вела на поводу. — Вижу что не вовремя, но там славные воины Гореславля и Запаславля сейчас за мечи схватятся.

— Какого?!. — выразил свое очевидное недоумение князь.

— Как выразилась наша фон Штайн — если повозок нечетное количество, их делить неудобно, — пояснила француженка, с интересом озираясь. — Ах, тысяча чертей, как поле взрыли, будто здесь легион в битве сошелся. Mon cher, да ты просто зверь!

— Мы просто мышковали, — ядовито оправдалась Васко.

— «Мы-шковать»? А это что за куртуазная тонкость? — заинтересовалась д’Обиньи.

Князь молча взлетел в седло. Опять дразнятся по-девичьи, а там сейчас резанут сдуру кого-то.

Васко вскочила в седло позади француженки, обняла тонкую талию д’Обиньи, галльская хитрюга улыбнулась князю.

— Я человек спокойный, широких современных взглядов, но могу на дуэль вызвать и взгреть. Если на топорах, то у меня недурные шансы, — кротко напомнил Бро.

— Обеих взгреть? — в один голос уточнили бесстыдницы.

Князь вздохнул и послал коня вперед.

В лагере до резни не дошло — уже сами договорились, и теперь лишь шуточно переругивались. Решающая роль в примирении сыграла фон Штайн, прибравшая к рукам спорную повозку, ну и еще две, которые успела чуть догрузить, пока воины в лагерь не вернулись. Надо признать, управлялась с мешками и связками мехов великосветская авантюристка просто здорово.

Князя Волкова приветствовали знакомые и незнакомые воины — ключевую роль князя в ночной атаке на половецкий лагерь никто не собирался оспаривать. Благодарили спасенные пленницы, светловолосая жертва, видевшая князя в ином облике, помалкивала, но смотрела с благоговением. Между прочим, волк-оборотень весьма уважаемый мифологический персонаж с самых давних времен. Пусть и неоднозначный. Можно было бы его как историческую личность и в вопросы для ЕГЭ ввести, а то как-то несправедливо получается.

Имелись в лагере и пленные половцы. Бро подошел к схваченной половчанке, та сидела, мрачно сверкала очами, шаровары порваны, коленки округлые, определенно фитнесные.

— Нравится? — спросила из-за плеча Васко. — Только намекни — с радостью подарят.

— Симпатичная. Но не особо. Тут иное интересно, — пробормотал князь.

— Сходство ищешь? Со степной кошкой? — проницательно догадалась двоечница. — Так та твоя не кошка, и вообще не степная. Но настоящая богиня, верно, куда там мне ровняться.

Бро повернулся, глянул в глаза:

— А тебе нужно ровняться? Или ты в иной системе координат?

Васко смотрела, словно ждала чего-то. Потом прошептала:

— Да что я в твоих математических системах координат понимаю? Сдала математику со скрипом, хотя без переэкзаменовки, да и все. Это у тебя всё цифры решают.

Бро удивился ее грусти — уже даже не агрит… не злится, а хуже. Не, так нельзя…

Но тут подошел озабоченный Слав, спросил — отправлять ли обоз?

Тянуть с делом было нельзя — неровен час, наскочит половецкая разведка, а отбиваться-то практически некому.

Уходили в ночь разъезды и повозки, вертел головой князь — напарницы негде не было. Соучастницы, предсказуемо отложившие решение эмиграционного вопроса, поскольку на трех повозках добра было изрядно, смотрели на Бро осуждающе, но отчасти и сочувственно:

— И где она? — спросил князь.

— Её сиятельство нас оставили. Надо думать, уже