Группа людей шумно вышла из музея и прошла мимо меня, они направлялись к конюшне, чтобы прокатиться на лошадях. В большой беседке позади дома толпилась семья, разодетая празднично, – здесь явно готовились к фотосессии. А я в свою очередь, следуя за неорганизованными парами посетителей, удалилась вглубь приусадебных аллей и к шумящей вдалеке реке. Да, это была та сама река, на берегу которой я вчера отдыхала. Карта подсказывала, что изгибаясь, она окружает городок с двух сторон и уходит куда-то далеко-далеко, собирая маленькие притоки и унося их воду с собой в другие реки.

И теперь, в этой приятной обстановке, я могла подумать обо всём, о чем не успевала в обычное время. Всегда что-то мешает размышлять. То работа требует полного погружения, то просто нет сил и желания. А иногда, в холодное и серое время года, настигнет тоска, и тогда думаешь только о том, чтобы скорее наступило лето.

Последние несколько лет мне начало казаться, что я проживаю свою жизнь впустую. Не произвожу ничего значимого. Работа? Я делаю что-то, но это нужно лишь для продолжения процесса «делания» чего-то. Фирма, в которой я тружусь пять лет к ряду, ничего не производит, ничего не создает. Она просто обрабатывает документы. Если в какой-то момент времени окажется, что эта обработка никому не нужна, то работников просто распустят. Никто не вспомнит, что мы были нужны и полезны, как никто не вспомнит о проходящих отчетах за прошлое десятилетие. Но за эту работу платят, и довольно неплохо. Я могу позволить себе путешествовать несколько раз в год по своей стране или один-два раза за границу; пить по утрам кофе в кафе, а не дома из железной банки; могу покупать новые платья каждый месяц, но не делаю этого, потому что давно потеряла интерес к вещам. В общем, я просто живу, как и все. Но мне этого мало. Поэтому я еду и еду, а хочу идти. Идти долго и медленно. Слушать пение птиц и ловить лучи восходящего солнца. Не перебирать бумажки, а собирать цветы. Мыться не под душем, а под теплым летним дождем. Хотя бы иногда. Это глупо, мечтать о таких вещах в моем возрасте, а ещё более глупо – осуществлять эти мечты. Наше общество устроено таким образом, что нужно быть идеальным, чтобы не иметь проблем. Но мне ужасно скучно лежать на пляже с подругами, красиво сервировать ужины и выкладывать фото в интернет, мне надоело быть идеальной и счастливой для всех людей вокруг. Я хочу быть счастливой для себя, не хочу быть картинкой, как и многие другие люди, а потому – бегу. В смене картинок перед глазами, в этом маленьком бунте обыденности я вижу спасение.

В глубине аллеи людей от солнечных лучей защищали густые кроны старых деревьев, было чуть свежее и прохладнее, чем под открытым небом. Время близилось к полудню, и жара набирала силы. Я замедлила шаг и старалась дышать глубоко и спокойно, чтобы расслабиться, нестись по волнам своих ощущений и мечтаний. В такие моменты я даже не понимала, о чём думаю. Просто позволяла себе сосредоточиться на наблюдении, сливаясь с окружающим миром. Потрясающее чувство умиротворения.

4.

Кажется, я закрыла глаза на мгновение, а когда открыла, то увидела, как из глубины аллеи прямо на меня летит что-то с огромной скоростью. «Птица?», – с испугом подумала я. Но для птицы объект двигался слишком уж быстро, пикировать здесь просто неоткуда. Инстинктивно прикрыв голову руками, я присела как раз вовремя, – объект пролетел в нескольких десятках сантиметров над моей головой и исчез в кустах. От шока я не могла встать, так и сидела посреди аллеи на корточках и смотрела то на кусты, то на деревья впереди себя. Мне думалось, что здесь могут быть играющие дети, что просто какой-то шутник решил разыграть гуляющих. И в ту же секунду слева от меня раздался шум, похожий на выстрел и что-то со свистом вылетело из-за дерева. Моим первым желанием было бежать, но разум восторжествовал, и я так же на корточках спешно подобралась к кустам и притаилась в их тени. Вставать очень страшно. Наверное, я перегрелась. Это тепловой удар и впечатления вчерашнего вечера играют со мной злую шутку. Зажмурив глаза и потерев уши, я решила подниматься и идти дальше. И хорошо, что сделала это – в мою сторону уже направлялась возрастная пара, гуляющая по аллее. Я кивнула им, показав, что со мной всё хорошо и пошла дальше уже без особого воодушевления, настороженно прислушиваясь и присматриваясь ко всему. Каждый шорох заставлял меня оборачиваться или приостанавливаться. Мне точно слышался шум, похожий на канонаду, будто где-то запускали сотни салютов, а иногда и выкрики людей, хотя рядом со мной никого не было. Вдруг за моей спиной что-то громко щёлкнуло и засвистело, я в панике обернулась и увидела, что прямо на меня летит огромная стрела! Нет, стрелой это назвать сложно, – летело копьё, не меньше. Оно приближалось с невероятной скоростью, а я продолжала стоять и смотреть, нереальность происходящего не позволяла мне сдвинуться с места. Наконечник красиво блестел в солнечных лучах, прорывающихся сквозь листву, свист нарастал, гул вокруг и голоса тоже становились громче, голова моя начала кружиться. Я почувствовала сильный толчок справа, кто-то налетел на меня и крепко схватив, оттащил в сторону. Копьё пролетело мимо.

Вокруг резко стало тихо, меня как будто накрыли тёплым ватным одеялом, которое не пропускало ни звук, ни воздух. Деревья скакали и кружились перед глазами, и кто-то твёрдо держал меня за плечи. Я помотала головой, несколько раз открыла и закрыла глаза и только после этого снова обрела способность нормально слышать и видеть. Всё та же аллея, вдалеке неспешно бредут группы людей, щебечут птицы, солнце пробивается сквозь листву. Передо мной стоит и крепко держит меня тот самый человек, которого мне довелось встретить вчера около реки. Только теперь он был чуть более растрепанным, глаза его горели, ворот рубашки распахнут, на волосах осела пыль. Лицо выражало интерес и в некоторой степени испуг, или мне просто показалось.

– С вами всё в порядке? – он отпустил меня, убедившись в том, что стою я крепко.

– Да… – звук моего голоса напугал меня, хриплый, тусклый. – Опять вы?

– Могу задать вам тот же вопрос, – по лицу его невозможно было понять, серьезно он спрашивает или это проявление сарказма. – Но вы, скорее всего не сможете ответить на него. Как, впрочем, и я могу