Шрифт:
Закладка:
Он позволял управлять своим обменом веществ, запоминать десятки книг наизусть за секунды и в конечном итоге проводить коррекцию генома, чтобы выращивать бионические импланты прямо в теле.
Один из них у меня уже установился – «модуль производства нанитов». Наниты – в отличие от примитивных наноботов – выращиваются из биоматериала и металла прямо в теле. В зависимости от их концентрации, они могут до крепости стали укреплять кожу, кости и мышцы, регенерировать отдельные участки тела в десятки раз быстрее, чем наноботы. И говорят, даже помогают менять облик…
– Стоять, плакса! – рявкнул тот, что Петро, когда мы завернули на перекрёстке направо и я остановился как вкопанный, но полностью успокоившийся.
Он прислонил ладонь к считывателю, и дверь отворилась вправо. За ней находился большой зал с различными людьми, взрослыми и подростками. Мои сверстники, одетые в аналогичные моим провожатым коричневые комбинезоны, но с серыми дождевиками, стояли кучкой в левой стороне, а взрослые, в такой же одежде, сидели на скамейках и слушали, что говорит дядька в военной чёрной форме.
– …спускаясь вниз, вы обязаны вернуться минимум с тремя энергосферами или с сорока килограммами Радоида! Если норма не будет выполнена, то вы лишаетесь… – говорил он спокойным голосом, звук которого исходил от ржавых стен.
– Надевай! – шикнул на меня Петро и всучил мне какие-то коричневые тряпки, которые достал из металлического шкафа прямо возле входа.
Схватив одежду, я стал в спешном порядке натягивать её на себя. Она слегка чем-то пованивала, но озвучивать свои недовольства я не рискнул.
– …у кого имеется нейроинтерфейс хотя бы шестого поколения, тому будут сброшены образы системы пещер Зелоидов и, разумеется, с подробной инструкцией того, что необходимо добыть, награды и штрафов. Что касается разведки, – он поглядел на подростков, а затем нашёл взглядом меня, когда я уже накидывал на плечи дождевик. – До завтра молодняк отходит от Аутерия, а потому я повторю инструктаж утром! Старшинам – отвести подростков в их секции! – рявкнул он, а я поглядел на Петро.
– Чего смотришь? Хочешь к нам в группу? – вскинул он бровь.
Я испуганно попятился назад, а второй заржал.
– Петруха, зачем нам сдался этот ссыкун? Он же и неделю не проживёт, забьётся в угол и помрёт от метановых отложений или от блуждающей ловушки.
– Зато Захар ничего не скажет, – фыркнул тот и взглянул выше меня.
В это время к нам подошёл хмурый черноволосый и с острой бородкой дядька в аналогичном комбинезоне, как и у двоих моих мучителей, но с чёрным плащом за спиной. Позади него шли пацан и девочка моего возраста, Аутерий у них ещё даже близко не прошёл. Он пройдёт к утру, после сна, если на ночь не принять инъекцию.
– Нормальный? – осведомился дядька, глянув на меня.
– Вроде, Захар. Аутерий практически выветрился. Должен быть вынослив, как бычок, – кивнул Петро.
– Хорошо. Пошли, покажем им их лёжку.
Трое повели нас по однотипным коридорам с рифлёным железным полом и ржавыми стенами. Коридоры напомнили мне нижние уровни нашей базы на западе Беларуси. Тётка Виола рассказывала, что наша база это бывший бункер со времён войны с Зелоидами.
– Как вас зовут, мелкие? – обратился к нам Захар, пока мы шли.
– Злата, господин.
– Джозеф, господин, – монотонно ответили мои сверстники, а я немного замешкался.
– Э-э… Илья меня зовут… господин, – ответил я, опустив взгляд и продолжая следовать за взрослыми.
– Видно действие Аутерия совсем прошло. Неплохо, – хмыкнул Захар. – Ты русский?
– Да. Моя фамилия Чернов, – подтвердил я и взглянул на него.
– Я Захар. Будем знакомы, светлый Черныш. Завтра вам предстоит опасная работа. Слабые духом здесь не выживают и недели. Запомни это…
– Господин… а, – хотел я к нему обратиться.
– Старшина. Привыкай к принятому обращению.
– Старшина, но что мы будем делать здесь? – спросил я. В это время мы пришли к ржавой лестнице куда-то вниз.
– Завтра узнаешь…
Захар резко остановился и, пригнувшись, поглядел на меня. – Видится мне, у тебя имеется нейроинтерфейс? – удивлённо спросил он и я увидел, как его тёмные глаза засветились красным, словно просвечивая дырку в моей голове.
– Д-да… пятая версия… – неуверенно промямлил я.
– Не редкость, у такого мелкого беспризорника. И, разумеется, импланта связи у тебя нет… – протянул он, а я помотал головой.
– Ладно, завтра я что-нибудь придумаю, чтобы в подкорку забить тебе основные правила добытчиков, – усмехнулся он и, кивнув, начал спускаться по лестнице.
Петро и Александр, хмыкая, двинулись следом за ним, и я, вместе с одурманенными ребятами, стал понуро спускаться по ступенькам.
На следующем этаже нас вывели в очередной лабиринт из дверей, отсеков люков и бесконечных коридоров. Я даже запутался и стал корить себя за то, что в последний момент поленился и не установил себе скрипт-дополнение к интерфейсу в виде картографа. Хотя без модуля связи и объёмного анализатора он всё равно бы работал некорректно, а иной раз ошибочно.
«Но то, что есть сейчас, уже хорошо… Мне бы титана где-нибудь раздобыть…» – со вздохом подумал я, продолжая плестись за взрослыми.
Как сейчас помню, за четыре дня до моего дня рождения мама установила мне модифицированную передовую систему, тайно от всех. Всё из-за того, что в столь раннем возрасте это делать смертельно опасно. Она модифицировала его благодаря знаниям, полученным от Заборского, но как бы она ни была уверена, что всё пройдёт гладко, – очень сильно волновалась, проводя эту процедуру.
Я хоть и провалялся после этого неделю без сознания, но проснулся вполне бодрым, с полным набором знаний, как управлять нейроинтерфейсом. Мама тогда проплакала надо мной больше часа, извинялась, что так поступила со мной. А теперь я точно понимал, что без всех тех знаний, что я получил благодаря ей, не имел бы и шанса на выживание здесь. Никто не знает, что я владею тем самым Зодаком, каким, как говорят, владел герой Илья Родин.
– Итак, – провозгласил Петро. – Вот ваша секция на четыре группы с тридцать шестой по сороковую. Наша группа
