Хм...

Что ещё он понял в таком случае?

— С моим женихом она вас перепутала, — добавила, продолжая внимательно наблюдать за собеседником.

Он и тогда в лице не изменился.

— Интересно, почему.

Вроде бы и не вопрос. Но так и требует пояснения.

— У вас с ним имена одинаковые. А я их так и не познакомила, — вздохнула.

— Об этом я тоже догадался, — отозвался Роман Владимирович.

Больше ничего говорить не стал. Но в воздухе повисла недосказанность.

Или я сама её себе придумала?

Очень уж упорно мозг возвращался ко второй его фразе, где «Интересно, почему». Ведь если и сам догадался об обозначенных нюансах, тогда… что ему ещё интересно?

Так и подмывало спросить напрямую.

Но я не стала.

Продолжила додумывать сама!

Он, может, и не имел ввиду ничего такого, но по истечению следующих десяти минут я все выводы всё-таки сделала. Те, при которых стоило бы сдаться с повинной в том, почему бабуля перепутала Романа Владимировича с другим Романом, а я её не поправила, да и вообще почему я в принципе допустила ситуацию, при которой чужого мужчину можно перепутать с моим женихом.

Правду говорят, много думать вредно!

Я ж сперва надумала себе, потом принялась думать о том, как перестать об этом думать. Потом ещё и о том, как теперь промолчать. А никак. Не умею я долго молчать.

Вот и…

— У бабули слабое сердце. Ей нельзя волноваться. Вот я им и не рассказала, что нет у меня больше никакого жениха.

Сперва ляпнула. Потом поняла, что как-то слишком уж издалека я начала. Пожалела. И пожалела вдвойне, как только услышала в ответ:

— Вам не обязательно передо мной оправдываться.

И то верно.

Тогда почему очень уж хочется?

Но язык я себе всё-таки прикусила.

Удалось даже сохранить это своё страдальчески молчаливое состояние до самого конца нашего пути.

А вот по выходу из машины…

— Не стоит. Оставьте пока у себя, — постановил бескомпромиссным тоном Роман Владимирович, едва я собралась вылезти из машины, оставив дублёнку на сидении.

Он не только безжалостно пресёк мою попытку избавиться от верхней одежды, но и вышел на улицу первым, сам открывая дверь с пассажирской стороны.

— Но тогда вы потом замёрзнете, — возразила.

Заманчивую мысль о том, что если всё-таки приму, значит, мы увидимся ещё раз, я безжалостно отогнала.

С чего бы мне вообще об этом думать?

— Я привычный. Закалённый. А вы можете простудиться, — отозвался, помогая выбраться наружу.

С учётом, что подшитое платье всё равно было длинным, за это моему спасителю отдельная благодарность, иначе бы с моим везением я обязательно запуталась бы в подоле, пока спускалась с высокого порога машины. Хотя, пока спускалась, дублёнка всё равно соскользнула с плеч. Это моё недоразумение Роман Владимирович тоже своевременно предотвратил.

— Спасибо, — поблагодарила с улыбкой, отпуская прежде подхваченный подол платья, чтобы самостоятельно перехватить ворот верхней одежды.

Да так и застыла, нечаянно коснувшись пальцами чужих ладоней. И нет, не в самом прикосновении дело.

В том, что…

— Леркаа-ааа! — разнеслось на всю округу громкое, звонкое и заливистое от младшего брата.

Который, конечно же, был не один. Вся моя семья пожаловала.

Глава 2.1

Глядя на их приближение, я вцепилась в мужские ладони сильнее. Нет, не потому что мне теперь отчаянно требовалась поддержка, особенно с его стороны, хотя и это тоже. Слишком крепко призадумалась о том, смогу ли собственными усилиями скоренько запихнуть мужчину в его машину и спровадить отсюда, пока моя семья до нас не добралась. А то если буду ему всё объяснять, точно упущу ту жалкую возможность, что ещё оставалась.

Что им самим потом скажу?

Да какая разница!

Всё удобнее, чем…

— Лерка! Лерка! Мы салюты привезли, представляешь?! — продолжал стремительно сокращать дистанцию между нами младший брат, а вместе с ним и остальные.

Справедливо рассудила, что собственных сил не хватит. Как и оказалась права по той части, что времени на пояснения в целях спасительного побега тоже не будет.

— Роман Владимирович, спасибо вам за все, но вы не могли бы… — только и успела выдавить из себя я, когда маленький торнадо, сотканный из счастья и радости, повис на мне, лишая возможности договорить.

— Папа обещал, что вместе их будем запускать! — не менее радостно и счастливо сообщил Никита.

Виснуть на мне тоже не перестал. А ещё — дёргать за рукав, не дождавшись нужной ему от меня реакции.

— И тебе привет, ага, — вынужденно сдалась, обнимая малого в ответ.

На многословие оказалась не способна. Трудно поддерживать развёрнутый диалог, когда параллельно приходится молиться, креститься и придумывать будущую оправдательную речь, притом не только перед семьёй.

Те, к слову, тоже аккурат пожаловали.

Самое худшее, радости и счастья мелкого совсем не разделяли. Бабуля — и вовсе нахмурилась, уперев руки в бока, с подозрительным прищуром разглядывая меня и будущую жертву своего негодования, то есть Романа Владимировича.

— А говорила, не ЗАГС, — поджала губы.

Обращалась ко мне, но смотрела исключительно на моего сопровождающего. Тот, к слову, всей глубины грядущей подставы ещё пока не ощутил.

— Ещё раз здравствуйте, Раиса Павловна, — приветливо ей улыбнулся. — С Наступающим вас.

И тут что-то совсем уж неожиданное случилось.

Может, всё дело в его улыбке?

Я ведь и не надеялась уже познакомиться с ней. Почти разуверилась в том, что этот человек вообще способен улыбаться. Суровые черты мужского лица настолько преобразились, что я аж подзависла немножечко. И не я одна настолько прониклась. Бабуля в один момент позабыла обо всей своей будущей отповеди. Заулыбалась в ответ до того широко и жизнерадостно, демонстрируя всем красоту своей вставной челюсти, что я прифигела вдвойне, пока Роман Владимирович продолжился здороваться с остальными, пожимая руку отцу.

— Как это вы тут так быстро оказались? — опомнилась я, пусть и не сразу. — Я думала, вам ещё два часа ехать до города.

Не то чтоб я была действительно недовольна, но если бы они приехали позже, я бы успела переодеться и приготовиться к их приезду, а не вот это вот всё. Да и лучшая защита — нападение. Особенно, если нечего сказать в своё оправдание, а врать не хочется, только если в качестве крайней меры для всеобщего спасения.

— Не до города, а по городу, — с важным