Шрифт:
Закладка:
Назавтра, часа в три дня Владимир вышел из дому, мужественно прошел минут двадцать и почувствовал, что у него ноги подламываются. Но не может же он так быстро вернуться? Джейсон обязательно узнает, шуточкам его не будет конца. Владимир просидел на лавочке минут сорок, потом кое-как доковылял назад. Приятно удивленной Валентине, которая встретила его у входа в ресторан, он сказал что да, он ходил почти полтора часа, ему даже понравилось. Мышцы немного болят, но это даже приятно, напоминает ему его спортивную юность. Эх, каким он тогда парнем был! Растроганная Валентина сказала, что он и сейчас парень хоть куда, и даже по собственной инициативе промассировала ему плечи и шею. Она действительно была удивлена, что он полтора часа ходил пешком. Может на этот раз он и правда сбросит вес?
В баре же только о сегодняшнем спортивном подвиге Владимира и говорили. Владимир сказал, что вот только напрасно он сегодня пошел днем, было довольно жарко, впредь он будет ходить с утра, по холодку, часов в девять утра будет выходить. Владимир надеялся, что Джейсон забудет, но нет: ровно в пять часов перед Владимиром стояла здоровенная глубокая тарелка, полная нарезанных апельсинов. Владимир подозрительно спросил: это четыре апельсина? Джейсон ответил, что да, четыре апельсина, Эдвард может подтвердить, он в это время был на кухне. Владимир взялся за вилку, после пятого ломтика он почувствовал в горле желудочный сок, но Джейсон уставился ему прямо в тарелку, а вслед за ним и остальные, так что пришлось доесть все, что было. Но зато после этого Владимир вызвал настоящий фурор, когда сказал, что полностью отказывается от фастфуда! Да, может он будет здесь, в "Комо", иногда заказывать себе не слишком здоровую пищу (под "иногда" он подразумевал раза два в день), но зато больше никаких "Макдональдсов" и прочих тошниловок!
Назавтра, когда он уже собрался уходить, Валентина сказала, что раз уж он теперь ходит пешком, так пусть и Тину с собой возьмет, а то ребенок целые дни за компьютером, совсем свежим воздухом не дышит. Отказаться было невозможно, тем более и маленькая Тиночка обрадовалась, что пойдет гулять с папой. Владимир и Тиночка вышли ровно в девять часов ("Точное время - это очень важно, это дисциплинирует!"), вернулись без двадцати одиннадцать, оба довольные и нельзя сказать, чтобы такие уж усталые.
А в два часа дня, как раз когда они собирались сесть обедать, Владимира начало тошнить, поднялась температура, начался понос, следующие двое суток он пролежал в постели, постанывая и подвывая, жалея себя и вылезая из кровати только чтобы в очередной раз пойти в туалет. В общем, у него было самое настоящее, классическое пищевое отравление, именно такое, как в учебниках описывается. Валентина приносила ему то одно лекарство, то другое, то какое-то прадедовское югославское средство, то средство американской народной медицины, которое ей посоветовала одна из официанток.
В промежутках между лечением болящего Валентина как следует расспросила дочку. Выйдя из дома, папа повел ее в "Константинос", что на соседней улице, купил ей мороженое и кока-колу, потом пончики с повидлом и кока-колу, а потом еще раз мороженое и кока-колу. Третью кока-колу она уже не осилила, так что папа за нее ее выпил. А себе папа три раза брал большие такие сэндвичи, ну ты, мама, знаешь, они длинные такие, и там и салями, и сыр, и болонья, и мясо какое-то, и овощи разные. Папа сказал, не надо маме говорить, что они мало гуляли, а то мама расстроится. И не надо маме говорить про "Константинос", а то мама решит, что она уже съела сегодня слишком много сладкого, и после обеда ей ничего вкусного не даст. Папа сказал, пусть "Константинос" будет наша маленькая тайна, хорошо? Но сейчас она так испугалась за папу, что пусть мама лучше знает все.
На третьи сутки Владимир как-то сразу почувствовал себя намного лучше, встал на весы и увидел, что теперь он всего триста тридцать фунтов! Что он изверг из себя тем или иным путем многие килограммы, что он больше двух суток совершенно не ел и почти не пил, что он ужасно потел - все это было забыто. Он победил! Он согнал двадцать фунтов! И никакие Джейсоны не могут это ни отрицать, ни опровергнуть. Он оделся и тут же спустился вниз, пошел в бар, оповестил всех о своей выдающейся победе, принял свою долю оваций от собутыльников и проставился. После этого Владимир сказал, что хочет побыть на свежем воздухе, вышел за двери и скрылся из виду.
Валентина, спустившись в ресторан, зашла на кухню, сказала там всем, что Владимиру намного лучше. Она вот хотела посоветоваться. После такого сильного отравления ему ведь нельзя сразу есть то, что обычно? Надо сначала что-то полегче? Одна из официанток сказала, что она сейчас даст Валентине рецепт очень хорошего овощного супчика, после отравления - самое то! Только пусть Валентина не позволяет Владимиру в готовый суп добавлять специи, а то вы, югославы, я знаю, любите специи, а ему ведь сейчас ничего этого нельзя. Овощной супчик уже доваривался, когда ликующий Владимир вошел на кухню, разворачивая как раз тот самый, "длинный такой, и там и салями, и сыр, и болонья, и мясо какое-то, и овощи разные" сэндвич, другими словами, точно такой же сэндвич, как тот, которым он позавчера так сильно отравился. Другой такой же, но еще завернутый сэндвич, лежал в огромном левом кармане его брюк. Увидев жену, пойманный на месте преступления Владимир не растерялся, сунул сэндвич в правый карман и сделал вид, что ничего и не было. Он вот что хотел спросить. Он, пока болел, вспомнил, что на кухне один холодильник плохо работает. Так они мастера уже вызвали? И получив ответ что да, вызвали, Владимир удовлетворенно кивнул головой и с достоинством удалился. Так закончилась борьба Владимира
