Гардизи (XI в.)[19] рассказывают, что живущие в Поволжье народы охотятся друг на друга, захватывают врагов в плен и продают в рабство на указанных рынках, где главными покупателями являются восточные работорговцы. В половецкий период торговля из Булгара волжским путем продолжалась, причем у нас есть все основания утверждать, что самый характер торговли, включая сюда и ее объекты, вовсе не изменился. Изменились только центры этой торговли.

После разгрома Итиля (в устье Волги) место последнего занял Саксин, о котором, к сожалению, в источниках мало сведений. В специальной литературе до сих пор нет единодушного мнения о его местоположении. Думается, справедлива та точка зрения (Вестберг, Бартольд),[20] которая считает, что Саксин находился вблизи устья Волги, т. е. где-то недалеко от современной Астрахани, по-видимому на месте старого Итиля. Быть может, наиболее важное свидетельство о Саксине находится у арабского путешественника ал-Андалузи-ал-Гарнати, который в начале XII в. проехал Поволжье от устья и до Болгар. В Поволжье он прожил несколько лет, в силу чего его сведения приобретают ценность свидетельских показаний. К сожалению, зная хорошо Саксин, он в своих заметках лишь ограничивается замечаниями, что жил в нем, встречался с такими-то людьми, но совсем не описывает Саксина, хотя и упоминает о его мечетях, рынках и постройках[21].

С именем того же ал-Андалузи-ал-Гарнати связывается и сведение о том, что в самом Саксине большинство населения принадлежит к гузам. Речь идет о сорока родах гузов, т. е. туркмен[22]. Если Саксин в половецкий период стремился в торговом отношении играть роль хазарского Итиля и являлся крупным рынком юго-востока Европы, то на северо-востоке, как и в предшествующий период, торговля была в руках Булгара, значительно выросшего по сравнению с тем, каким он был в X в. Насколько богат был город Булгар и булгарский князь, как далеко на Восток шли его торговые связи, видно из следующего факта. По словам автора «Тарих-и Бейхак», булгарский эмир Абу Исхак Ибрахим, сын Мухаммеда, сына Балтавара, в 415 г. х. (= 1024–1025) послал большие деньги на постройку пятничных мечетей в городах Себзаваре и Хосроуджирде, а также большие подарки падишаху Хорасана[23]. Судя по летописным данным, Булгар был большой город, развалины которого находятся рядом с селом Болгары-Успенское на Волге, Татарской АССР. Ипатьевская летопись, описывая поход Всеволода Георгиевича, князя суздальского, в 1182 г. на Булгар, говорит, что русские, оставив часть отряда на берегу, «сами же поидоша на конех в землю Болгарьскую к великому городу Серьбренных Болгар. Болгаре же видевшие множество Русских полков, не могоша стати, затворишася в городе; князи же молодеи уохвотишася ехати к воротам биться»[24].

Из рассказа этого ясно, что Булгар — не только большой, но и окруженный стенами город. Упомянутый нами арабский путешественник начала XII в. к данным Ипатьевской летописи как бы добавляет следующие ценные сведения: «Он [Булгар] — город, выстроенный из соснового дерева, а стена его из дубового дерева, вокруг него (живут) турецкие племена, не сосчитать их»[25].

Итак, Булгар — большой деревянный город, который, по-видимому, часто горел. В этом отношении характерен летописный рассказ о 6737 г. (1229), в котором говорится: «Бог сотвори отмщение вскоре над безбожными, загоре бо ся град их Великий [Болгар] и згоре его большая половина»[26]. О большой населенности и неприступности Булгара говорит и персидский историк завоеваний Чингис-хана, Джувейни, автор второй половины XIII в.[27] Путь из Болгар на Саксин по Волге и дальше в Каспийское море (по словам арабского географа Якута, из Саксина морским путем ездили в XII–XIII вв. на Мангышлак[28]) находился целиком в руках половцев, которые подобно хазарам IX–X вв. собирали с торговых судов пошлины, доставлявшие половецким ханам, по-видимому, огромные доходы. Есть известия, что в XII в. по Волге вплоть до кавказских берегов Каспийского моря ходили русские суда, причем не только торговые, но и военные. В.В. Бартольд в своей статье «Кавказ, Туркестан, Волга» (стр. 7) пишет: «В XII в. мусульмане на некоторое время лишились Дербента и даже некоторых областей к югу от него. В этих войнах принимали участие и русские; около 1175 г. говорится о поражении русского флота близ Баку».

Торговые и культурные связи Поволжья с Востоком были в эту эпоху настолько сильно развиты, что в среде половецкого войска имелись метательные орудия, которые широко употреблялись феодальными государствами Средней Азии, Ирана и Кавказа. Ипатьевская летопись оставила нам под 1184 г. чрезвычайно ценные замечания по вопросу об участии в половецком войске мусульманских специалистов — мастеров метательных машин. «Пошел бяше оканьный и безбожный и треклятый Кончак со множеством Половець, на Русь, похупся яко пленити хотя грады русскые и пожеши огньмь; бяше бо обрел мужа такового бесурманина, иже стреляше живым огньмь; бяху же у них луци тузи самострелнии, одва 50 мужь можашеть напрящи»[29].

В этом рассказе дано прямое и бесспорное указание, что в составе половецкого войска действовали метательные машины, стрелявшие снарядами, заполненными особым горючим составом, в основе которого была нефть. Характерно, что в «Слове о полку Игореве» есть явные отражения употребления этих орудий, названия которых приведены в персидской терминологии. Приведем два места: «О, далече зайде сокол, птиць бья к морю, а Игоревы пльку не кресити. За ним кликну Карна и Жля, поскочи по русской земли смагу мычючи в пламяне розе»[30].

В другом месте: «Ты бо можеши посуху живыми шереширы стреляти удалыми сыны Глебовы»[31].

На эти примечательные места обратил в свое время внимание тюрколог И. Мелиоранский[32]. По мнению И. Мелиоранского, «шерешир» есть персидское «тир-и-черх», что значит стрела или снаряд — черха, причем под последним в персидском языке понимают луки-самострелы, о которых и упоминает приведенный отрывок из Ипатьевской летописи под 1184 г. Под «смагой» П. Мелиоранский подразумевает нефть, а под «пламенным рогом» — русский синоним слова «шерешир»[33].

Нет никакого сомнения, что мастерами, умеющими обращаться с перечисленными машинами, были мусульманские выходцы из Хорезма или Кавказа, откуда — из Баку — и поступала нефть. О мусульманине-выходце определенно говорит и летопись: «бяше бо обрел мужа такового бесурманина, иже стреляше живым огньмь». Насколько этот своеобразный вид восточной феодальной «артиллерии» был распространен на Востоке, видно из того факта, что почти все источники домонгольского и монгольского времени, как персидские, так и арабские, описывая осады городов, упоминают об употреблении машин, стреляющих огнем[34].

Вместе с торговлей в города Поволжья с Востока проникал и ислам. Известно, что уже в X в. Булгар был по преимуществу мусульманский город, а что касается Итиля,[35] то в