— Господа, — Селезнев поднялся из-за стола, — закончим разговор позже.

Глава 2. ПЕРВЫЙ БОЙ

Бой закончился быстро — головной советский танк, ничего не ведавший о тревогах Стоуна, пару раз долбанул осколочным по зданию, причем Стоун каждый раз содрогался, словно стреляли по нему. Слава богу, снаряды ложились далеко от вышки. Третьего выстрела не потребовалось: немцы все поняли правильно, и вышли с поднятыми руками.

— Разберитесь с ними, — приказал Стоун командиру «Шермана», и обратился к Вальтеру: — Идите за мной.

Он бросил взгляд на площадку перед зданием: на нее один за другим выкатывались ИСы. Что ж, подумал Стоун, — с позиции силы разговор не получится, придется действовать дипломатическими методами.

— Не уверен, что вы правы, господин полковник, — сказал Селезнев, — мы находимся в зоне ответственности советских войск, поэтому решение принимать нам.

Селезнев не сомневался в том, что американцы оказались здесь неспроста. Их интерес к подвальной лаборатории с громадными электромагнитами, питающимися от дизеля, сложно было не заметить. Персонал вместе с обезоруженной охраной заперли в одном из помещений, у которого Стоун поставил своих людей, а в самой лаборатории уже хозяйничал прибывший вместе с американцами «специалист» — очевидно, немецкий офицер: может быть, даже эсэсовец, предусмотрительно сдавшийся западным союзникам. Селезнев, однако, в категорической форме заявил, что без согласия советской стороны — которую он сейчас представлял — ни одно важное решение не может быть принято. Чтобы подкрепить эту позицию весомыми аргументами, полковник снял экипажи двух ИСов — оставив в них только водителей — и выставил собственные посты у помещения с пленными и возле лаборатории. Полицейские функции явно не нравились танкистам, но виду те не подавали. Плохо было еще и то, что радиостанции здесь не работали, поэтому Селезнев не мог послать сообщение в штаб корпуса, и решения приходилось принимать на свой страх и риск.

Стоун подавил раздражение: столько усилий, и вот теперь…

— Иван Сергеевич, — русское отчество давалось ему с трудом, но он старался, — вы ошибаетесь, это место находится под юрисдикцией американского командования. Можете убедиться сами…

Стоун развернул карту

— Вы двигались по этой дороге не менее часа, так? — спросил он.

— Допустим.

— Тогда очевидно, что ваши танки пересекли линию соприкосновения.

— Правда? — хмыкнул Селезнев, — Тогда почему не было поста?

— Не успели поставить.

Селезнев вздохнул.

— Послушайте, Джек, — проговорил он, — давайте вызовем трофейные команды, а до их прибытия сохраним все как есть, согласны?

— Нет, не согласны, — закричал Вальтер, сидевший на стуле в углу под присмотром Фореста, — Вы не понимаете, во что ввязываетесь! Вы думаете, немцы это так оставят? Вам мало было «Пантеры»? Вы в сердце Германии, не забывайте, в сердце победившей Германии!

«Вот кретин, — мысленно ругнулся Стоун, — нужно было его запереть с остальными!»

— Что это за клоун? — осведомился Селезнев, повернувшись к Форесту

— Пленный, — тот плечами, — он не в себе, перевозбудился: дорога, сами видите, была сложной…

— Товарищ полковник, — дверь распахнулась, на пороге появился запыхавшийся командир первой роты, — «Тигры», идут с запада.

— Господа, — Селезнев поднялся из-за стола, — закончим разговор позже.

Основная масса ИСов располагалась на площадке перед зданием, в боевом порядке была только первая рота — ее огневой мощи должно было хватить, чтобы справится с любым случайным противником. Из-за плохой видимости Крутов заметил «Тигров», когда они уже находились метрах в двухстах, не больше: три танка, развернутые во фронт.

Немцы выстрелил первыми. Башня содрогнулась от прямого попадания, страшный грохот проник сквозь шлемофоны. Наклонная броня отразила удар, снаряд ушел вбок, сорвав прикрепленный в походном положении пулемет.

— Наводи на крайний левый! — приказал Крутов.

Этот «Тигр» не был ближайшим к ним, но, объезжая холм, он подставил борт. «Быстрее, быстрее!», — мысленно торопил лейтенант своих. Им повезло — тяжелый немецкий «Тигр» двигался медленно, так что они успели сделать два выстрела: первый прошел мимо, а второй попал в цель.

— Готов! — доложил наводчик.

Но порадоваться они не успели: корпус ИСа дрогнул от прямого попадания с близкой дистанции, из машинного отделения потянуло дымом.

— Володя, как ты? — спросил Крутов.

Тот ответил не сразу.

— Вроде в порядке, — глухо проговорил он.

— Огнетушитель?

— Не надо, так справлюсь.

«Слава богу, — мелькнула мысль, — а то еще возиться с противогазами…» Еще один снаряд со звоном ударил по броне, но не пробил ее. В прицел лейтенант увидел два дымящихся «Тигра», неподвижно стоящих рядом, еще три выползали из сумерек.

— Сема, кулак, — приказал Крутов.

Стоун наблюдал, как ИСы покидают площадку перед зданием и выдвигаются на боевые позиции. Вскоре у здания остались только две машины — их экипажи Селезнев задействовал для охраны пленных и лаборатории.

Подошел Форест с Вальтером.

— Вы закончили? — спросил майор.

— Да, — ответил Вальтер, — эта установка идентична той, что я собрал для Штирнера.

— Вы сможете ее восстановить, если потребуется?

— Безусловно.

— Давайте в танк, — распорядился Стоун.

— Зачем? — нервно спросил Вальтер. — Вы что, все оставите русским?

— Нет, не оставлю. И вот что: если я отдаю приказ, вы его выполняете, и ни о чем не спрашиваете, ясно? Не забывайте о своем статусе.

— Ясно, — пробормотал немец.

— Форест, пойдешь со мной — приказал Стоун, — у нас есть важное дело.

Потом он передал Вальтера танкистам и сказал, чтобы те завели моторы. «Когда мы выйдем оттуда, — Стоун кивнул на здание, — нужно будет действовать очень быстро, ясно? Возможно, от этого зависит ваша жизнь».

Майор бросил острый взгляд на Фореста и добавил:

— Дай-ка мне твой пистолет.

Они появились меньше через пять минут. «Быстрее, быстрее!» — торопил Стоун. «Шерманы» отъехали метров на триста — максимальное расстояние, с которого в условиях плохой видимости можно было вести прямой огонь по лаборатории. За минуту танки сделали с десяток выстрелов прямой наводкой. Голубое сияние над крышей погасло.

— Все, уходим!

«Шерманы» на полной скорости двинулись назад, и вскоре силуэт здания растворился во мгле.

— Сколько у нас времени? — спросил Стоун.

— Точно не знаю, — ответил Вальтер, — полчаса, час, не больше, потом коридор закроется. Мы успеем?

— Если движок не заглохнет.

— Русские будут злы, — заметил Форест.

— Они останутся там навсегда, — Стоун кивнул назад и усмехнулся: — я уважаю их тяжелые танки, но со всей немецкой армией они не справятся.

— Вы мне верите? — спросил Вальтер. — Теперь, наконец, вы мне верите?

Стоун ему не ответил. Он еще не решался сказать это вслух.

— Союзнички, мать твою, — ругнулся Селезнев. — А вы куда смотрели? — обратился он к танкистам.

— Виноваты, товарищ полковник, — за всех ответил сержант.

Убитые немцы лежали на полу. По словам сержанта, Стоун стрелял из