Почему глава советской разведки вдруг перестал придавать значение «другим разведывательным данным»? Видимо, перед тем как те тряпки отдать в лабораторию, Голиков лично обнюхивал их на предмет наличия зимних марок ГСМ. И после длительного вдыхания паров бензина у него, надо полагать, съехала крыша. Только по этой причине начальник ГРУ мог считать, что в мае-июне боевую технику переводят на зимние виды горюче-смазочных материалов.

Другие примеры, не столь принципиальные, но подчас не менее глупые, можно отыскать почти на любой странице исторических трудов В. Суворова. Про два миллиона десантников, сто тысяч самолетов-агрессоров, автострадные танки, сбрасывающие гусеницы при вступлении в Германию, и тому подобное. Вот тут годятся и книги Исаева с Помогайбо – разумеется, после исключения оттуда элементов дремучей хрущевщины.

Но это не значит, что в книге «Ледокол» исключительно одни глупости и ее не следует читать. Подтверждая свою теорию, Резун с достойным уважения упорством накопал массу свидетельств об интенсивной подготовке весной-летом 1941 года Советского Союза к отражению агрессии Германии. А здесь он постарался! Наверное, никто столь красочно не показал, как Сталин и Тимошенко, оголяя другие направления и вычищая от войск округа в центре страны, стягивали в мае-июне все силы на запад против надвигающейся немецкой агрессии. Пером публициста Резун живописал процесс выполнения в мае-июне 1941-го плана стратегического развертывания Вооруженных сил СССР для отражения германского нападения.

Правда, стремясь надежнее подкрепить свою теорию, он не удержался, чтобы и тут не приврать. Но даже с учетом этого его материал в пух и прах разбивает хрущевско-жуковские измышления, что Сталин не верил в гитлеровское нападение и запрещал приводить войска в боеготовность.

Только все его выдумки о «превентивном нападении», «ледоколе революции» и прочие глупости надо выбросить, оставив только собранные им факты подготовки к войне. А использовать их, так сказать, с обратным знаком: руководство СССР видело, что Гитлер вот-вот нападет, и готовилось к отражению удара.

Тем не менее при всей глупости «теории превентивности» надо сказать пару слов в оправдание ее сторонников. Ведь многие из них вменяемы и способны воспринимать факты и логику. Просто в свое время их загнала в угол ложь антисталинской пропаганды, начатой Хрущевым и Жуковым. В самом деле – если Сталин не предполагал нападения Германии, то зачем тогда стягивал к немецкой границе десятки дивизий Красной армии?! И вот открывают читатели Резуна труды историков-хрущевцев, от Анфилова до Исаева с Помогайбо, чтобы найти ответ на свой вопрос, а там черным по белому писано: «Сталин не верил в возможность нападения Германии и запрещал приводить войска в боевую готовность». Приехали! После такого ответа – прямиком только на крючок пресловутому «Богданычу».

При подготовке книги автору приходилось общаться со сторонниками теории «превентивности» и слышать возражения на предъявленные им факты и аргументы. Из всех возражений наиболее разумным было следующее: возможно, Сталин хотел разбить Германию молниеносно, за один-два месяца, до того как Япония сможет реально вступить в войну, а затем разгромить и саму Японию.

Это хоть дохлый, но все же довод. Его мы рассмотрим, когда будем исследовать интересующие нас и не замеченные ранее особенности советских военных планов. И не столько для убеждения «резуновцев», а чтобы понять, как именно менялись военные планы СССР в зависимости от изменения международной обстановки. Ведь за последний предвоенный год военно-политическая обстановка вокруг него поменялась несколько раз самым радикальным образом! А все вместе это поможет понять уникальную по своей опасности ситуацию предвоенных дней июня 1941 года, из которого сумело выбраться руководство СССР.

Адвокат для СССР

Но какая Гитлеру разница, будет с нашей стороны повод для провокаций или нет? Если немцы хотели выставить нас агрессором, им ничего не стоило самим устроить любую провокацию. Как они легко это сделали в 1939 году на своей территории, когда эсэсовская команда захватила радиостанцию в немецком городе Гляйвиц, а нападавшими объявили поляков. И население Германии в это поверило.

Да, немцы могли и, наверняка, хотели бы нечто подобное провернуть и в отношении СССР. Но теперь Гитлеру с Геббельсом надо было убеждать не только родных немцев, безоглядно верящих фюреру. Поскольку теперь, помимо желания, у них появилась огромная проблема, в этот раз провокацию следовало выполнять идеально, без сучка и задоринки, причем в крупном масштабе. Чтобы те силы на внешней арене, которым она предназначалась, поверили ей на все 100 процентов.

Дело в том, что к лету 41-го у СССР появился строгий и пристрастный защитник, которому уже нельзя было пустить пыль в глаза халтурой типа Гляйвица. Защитник, которому в своих жизненно важных интересах непременно требовалось установить правду и который фактически нотариально обязан был засвидетельствовать подлинность или ложность акта советской агрессии против Германии. Как ни странно, этим защитником стал… наш старый враг и главный союзник Германии по Тройственному пакту – милитаристская Япония!

Чтобы понять столь парадоксальный момент, необходимо уяснить особенности взаимоотношений Германии и Японии к июню 1941 года. Точнее, что сделал в лагере наших врагов заключенный 23 августа 1939 года советско-германский пакт о ненападении. Многим сейчас это трудно разглядеть из-за огромного объема грязи, вылитой на советскую сторону и лично Сталина по этому случаю. Эта злоба понятна: пакт испортил малину почти всем без исключения врагам СССР.

В сентябре 1938 года в немецком городе Мюнхен состоялась знаменитая конференция с участием глав правительств Англии, Франции, Италии и Германии. На ней была решена участь Чехословакии, которую фактически отдали в руки Гитлера. Ее союзники – Франция и поддерживающая ее Англия, подталкивая Гитлера к агрессии против СССР, предали Чехословакию, и с их согласия Гитлер оккупировал часть чешской территории. Советский Союз и Чехословакия на конференцию допущены не были. В тот момент Гитлеру еще требовались конференции для осуществления своих притязаний. Но 15 марта 1939 года уже без согласования с западными державами и в нарушение даже прогитлеровских мюнхенских соглашений Германия внезапно полностью оккупировала Чехословакию. Часть ее территории – Тешинскую область – успела отхватить соседняя Польша.

Обеспокоенные наглостью вышедшего из-под контроля Гитлера, Англия и Франция в ответ дали свои гарантии неприкосновенности Польше, к которой Германия тоже имела ряд претензий. После этого в апреле 1939 года уже неуправляемый Гитлер разорвал с Польшей пакт о ненападении, а вслед за этим – и договор с Англией об ограничении морских вооружений. На очереди встала война Польши с Германией. Для западных держав,