Шрифт:
Закладка:
А страха все равно не было. Во-первых, он плохо помнил, чем закончился вчерашний день – возможно, он и приволок домой какую-нибудь девицу с влюбленным взглядом, хотя сто раз обещал себе такого больше не делать. Во-вторых, голова болела так сильно, что Марат не расстроился бы, и обнаружив на своей территории маньяка с топором. Пусть рубит, лишь бы это скорее закончилось!
Однако до кровавой расправы дело все никак не доходило, и Марат удосужился выглянуть из-под одеяла. Маньяка с топором поблизости не оказалось, зато к хозяину квартиры подошла Катрин и поставила на тумбочку возле кровати стакан с растворяющейся в воде таблеткой.
– Уходи и дай мне умереть спокойно, – простонал Марат.
– Выпей аспирин, станет легче.
– Не станет.
– Тебе сорок один год, – напомнила Катрин. – Поздновато прятаться от своих проблем под одеялом.
– Однако ж я попытаюсь.
– Марат!
– Ладно!
Из-под одеяла вылезать не хотелось, солнечный свет, пробивавшийся в окно, резал глаза. Марату пришлось собрать всю силу воли, чтобы рывком выбраться из укрытия и взять стакан. Помощи хотелось сразу, но пока прохладная вода лишь избавила от сухости во рту. Тошнота и головная боль никуда не исчезли, Марата не покидало ощущение, что его ночью переехал каток. Три раза.
– Что ты вообще здесь делаешь? – хмуро поинтересовался он. – Как в квартиру вошла?
– О, а это занимательная история! Подхожу я, значит, к твоей квартире, прикидываю, как буду тебя будить – хватит звонка в дверь или нужно будет вызывать пожарных? Но не понадобилось ни то, ни другое: в замке гостеприимно торчали ключи. Полагаю, что всю ночь.
– Ну, бывает и так! – развел руками Марат. – Как думаешь, грабанули?
– Думаю, что нет. Вся техника на месте, а где ты хранишь деньги – я не знаю. Но тебе не будет так везти вечно, это тревожный звоночек.
Марат был согласен с тем, что звоночек и правда не слишком мелодичный, однако настоящего страха не чувствовал. Его квартира располагалась в элитном жилом комплексе, попасть в подъезд не так-то просто – это Катрин знала код. Ну каковы шансы, что тут ночью бегали грабители и искали незапертые двери? Статистическая вероятность – на его стороне.
Вот только доказывать это Катрин бесполезно. Она продолжала наблюдать за ним с осуждением, зажгла сигарету, не спрашивая разрешения. Напоминать, что у него в доме не курят, бессмысленно. Обычно Марат просто забирал у нее сигарету и тушил сам, однако пока это было выше его сил.
– Где ты вообще шлялся? – спросила Катрин.
– Понятия не имею.
– На вечеринке у Юрченко.
– Очень может быть, – пожал плечами Марат.
– Это сейчас был не вопрос – я точно знаю, что ты торчал на вечеринке у Юрченко. Оттуда полно фотографий.
– Если знаешь, зачем спрашиваешь?
– Хотела проверить твою память.
– Ну и зря. Я там хоть не опозорился?
– Нет, на фотографиях ты смотришься очень достойно, публика по-прежнему тебя боготворит.
Эта новость Марата не обрадовала и даже не удивила, он знал, что так будет. Он отдал профессии большую часть жизни, правильное поведение перед камерами отработано до уровня инстинктов. Как только рядом появлялись фотографы, он принимал выигрышную позу, выдавал идеальную улыбку и никогда не срывался. Не важно, насколько он был пьян и как много запоминал. Важно, что попадало потом в интернет.
Катрин все это понимала, потому и не громыхала сейчас. И все же беспокоилась она не зря – это Марат тоже признавал. Он давно не срывался вот так, да и не должен был, не планировал, все получилось само собой. Причину он знал, просто думать о ней не хотел – слишком больно было. Даже сейчас, спустя столько месяцев.
– Слушай, я не хочу давить на возраст, а придется, – вздохнула Катрин. – Ты уже не мальчик. Одна такая попойка – не плохо, не критично. Но если это станет традицией…
– Не станет, – прервал ее Марат. – Все под контролем.
Аспирин наконец подействовал, головная боль не отступила окончательно, но утихла, да и мир перед глазами перестал искажаться. Марат позволил себе подняться с кровати и потянуться, разминая затекшие мышцы. Собственная нагота его не смущала, хотя Катрин и не думала отворачиваться. К чему этот ложный стыд? Что она там не видела?
Многие в тусовке считали, что они с Катрин любовники – а напрасно. Сейчас их удерживали вместе многочисленные общие проекты и старая дружба. Занимались сексом они раньше, в самом начале пути. Он был беззаботным и готовым покорять любые вершины. Она была нежной, робкой Катенькой с вьющимися волосами и глазами олененка. Они могли или остаться навсегда такими, или остаться в кинотусовке – одно из двух. Но Марат радовался тому, что они сошлись именно в то время и даже верили, что любят друг друга. Потом, конечно, стали достаточно взрослыми, чтобы препарировать собственные иллюзии, но тогда… Тогда было прекрасно.
А потом он осознал, что цепи и клетки существуют даже для тех, кто очень хочет быть свободным. Она же превратилась в циничную, сухую Катрин, которая выкуривала по двадцать сигарет в день и которую никто не мог сломить. Он невольно пустил свою жизнь под откос, она так и не вышла замуж, но давно уже не подпускала к себе любовников старше двадцати пяти лет. Впрочем, дружили они не вопреки, а благодаря всему этому. С годами людей, которым Марат мог доверять, оставалось все меньше – но каждого такого человека он ценил очень высоко.
– Все еще в форме, – одобрительно кивнула Катрин. – Хорошо. Одутловатых алкашей на рынке и так переизбыток, на них есть спрос, но предложение его превышает.
– Тогда я буду подтянутым алкашом.
– Я тебе вообще алкашом стать не позволю.
– Да я ж несерьезно, – отмахнулся Марат. – Жаль, что ты это увидела, я не хотел. Ты чего вообще вламываешься на частную территорию? Могла бы позвонить.
– Могла. И звонила. Но дозвониться на выключенный телефон даже в наш продвинутый век проблематично.
Сначала Марат подумал, что попросту потерял телефон в клубе, такое уже случалось. Однако аппарат обнаружился на полке, целый и невредимый, выключенный добровольно. Вспомнить, почему так получилось, было несложно, и Марат досадливо поморщился.
Катрин, прекрасно знавшая его историю, мгновенно поняла, что к чему:
– Она опять это сделала, да?
– Да уж…
– Я тебе действительно сочувствую. Если хочешь, я попытаюсь
