– Вот пусть и спит со своим императором! – возмутилась Герда. Она была зла на Эмиля и не собиралась ничего ему прощать.

Вопрос был лишь в том, кем ей хочется быть больше: княгиней Полоцкой или королевой Эринора?

«Но, с другой стороны, – рассудила Герда, обдумав возникшую дилемму, – кто сказал, что я не могу совместить оба титула?»

Придя домой, Герда взяла четвертушку пергаментного листа и написала черной тушью короткую записку:

«Здравствуйте, Иван! – написала Герда. – Вы спрашивали, как мое имя, и почти угадали. Я Герда ди Чента. Дворянка, если это все-таки имеет для вас значение. Я обдумала ваше предложение и, если оно все еще остается в силе, готова приехать к вам в Новгород. Прошу вас, не рассматривайте то свое приглашение в качестве обязательства. Точно так же мое письмо к вам не крик отчаяния и ни в коем случае не просьба о помощи. Если надумаете ответить, посылайте письмо в герцогство Горанд, в город Арона, в гостиницу ”Петух и море”. С непременной симпатией, Герда ди Чента».

Запечатав письмо перстнем-печаткой, который она заказала в свое время вместе с сапфировым гарнитуром, а заодно и перстнем самого князя Ивана, она снова отправилась в порт и, вызвав капитана московитов, показала ему княжеский перстень и передала письмо с просьбой доставить его адресату в Новгород.

На следующий день корабль ушел в плавание, а Герда вернулась к своим неспешным делам.

3

Ах, какое это было прекрасное время! Герда жила безмятежной жизнью человека, которому никуда не надо спешить. Но медленное течение жизни не убаюкивало ее. Напротив, оно позволяло перевести дыхание, оглядеться по сторонам, разобраться в себе и принять важные решения. Этим она и занималась, а еще она наняла себе учителя, принадлежащего к местной школе так называемого морского фехтования[4]. Он учил ее драться мечом и палашом особой конструкции, а также, что естественно, ножевому бою. Кроме того, она наконец научилась плавать и, поскольку на дворе стояло жаркое лето, уезжала в погожие дни в уединенную бухту на побережье вблизи Ароны и плавала там в свое удовольствие в естественном наряде Евы, лишь опоясавшись ремешком с закрепленным на нем кинжалом. Без оружия она теперь никуда не ходила и ничего не делала. В остальное время она гуляла или выезжала на конные прогулки, читала книги, учила – на всякий случай – новгородский говор, именовавшийся русской речью, и упражнялась в магии. Колдовство давалось ей все проще, а арканы получались все сложнее. По ее субъективным прикидкам, сейчас Герда была уже искуснее выпускников трижды проклятого Коллегиума, но на достигнутом не остановилась, а продолжала упорно трудиться, медленно, но верно продвигаясь вперед.

Примерно через месяц после первого до Герды добралось второе письмо Шарлотты, а еще через полтора – третье. Пришло наконец письмо и от Эмиля. Граф де Вален «искренно печалился», что по-прежнему не может приехать в Арону, но обещал со следующей оказией прислать Герде денег.

«Жмот!» – констатировала она и отвечать на это письмо не стала, тем более что у нее неожиданно появилась чудесная идея, как скоротать время в ожидании ответа от князя Ивана и при том не потерять его впустую.

Арона – город старый. Пожалуй, даже древний. Поэтому в нем сохранилось довольно много материальных свидетельств прошедших веков, в том числе и таких, которые напоминали о временах, когда и в помине не было еще никакого Великого герцогства Горанд или королевства Эринор, а существовали совсем другие империи, царства и княжества. И вот однажды – дело было как раз за несколько дней до того, как пришли письма от Шарлотты и Эмиля – Герда зашла на вечернюю службу в маленькую церквушку совсем недалеко от своего нового дома. А вот когда выходила на улицу, увидела неподалеку от церкви большой старый дом и неожиданно для себя самой поняла, что построен он на руинах языческого храма из камней, взятых из того же древнего сооружения.

Однако храмы, как было известно Герде еще со времен обучения в Коллегиуме, – если, разумеется, это настоящие святилища, – будучи однажды построены, никуда уже не исчезают, даже если лежат в руинах. Пока камни, из которых были сложены его стены, остаются на месте, храм продолжает оставаться тем, что он есть – местом, где голос человека возносится к ушам бога. Памятуя об этом, ночью Герда вернулась к замеченному ею дому, подобралась к нему с той стороны, где, согласно ее расчетам, находился алтарь, и приступила к делу.

На ее счастье, эта часть дома выходила в запущенный сад, огороженный полуразвалившейся каменной оградой. Перебравшись через нее, Герда оказалась в таком месте, где ее было не видно ни из дома, ни с улицы. Вот это была удача так удача. Она засветила «колдовской фонарь» – это была новая магия, освоенная ею совсем недавно, – и при его свете нарисовала на земле пентаграмму, вписанную в круг. Насыпала вдоль линий геометремы «выпаренную соль», тонко промолотый белый кварцевый песок и угольную пыль. Поставила в вершины пентаграммы и зажгла свечи красного воска и, наконец, установила в центр фигуры алтарь – широкую керамическую плошку. Затем она положила на жертвенник три золотые и три серебряные монеты, красный алмаз, рубин и сапфир, безжалостно вынутые из ее же украшений, голубя, которому свернула шею прямо над алтарем, кусок белого хлеба, маленькую головку сыра и, завершая ритуал, разрезала навахой ладонь и окропила подношение своей кровью. После этого она закрыла глаза и представила, как по невидимой лестнице сходит к ней с неба Неистовая богиня.

– Недурно, – сказала великая Темная богиня, приблизившись к Герде. – Давно меня не вызывали к таким вот разрушенным храмам. Кстати, можешь открыть глаза.

Герда открыла глаза и посмотрела на величественную красавицу, облаченную в белоснежное платье.

– Спасибо тебе, Неистовая, что снизошла на мой зов!

– Не прибедняйся, – улыбнулась богиня. – Мой ответ – да.

– Что «да»? – не поняла Герда.

– Я разрешаю тебе сходить к тому ручью, – поморщилась богиня. – Нечего тебе побираться! Только глупостей не наделай и не забудь посетить храм Черной луны…

* * *

Идея сходить на «золотую речку» пришла Герде в голову совершенно случайно. То есть не то чтобы раньше она об этом ни разу не подумала, но вероятность того, что ей удастся с этим справиться, представлялась настолько ничтожной, что и начинать не стоило. Однако недаром говорится, что охота пуще неволи. Принцесса – это, конечно, звучит гордо. Громкий титул и все такое… Но ей вдруг отчаянно захотелось разбогатеть, чтобы не ехать в Гардарику бедной родственницей. Поэтому добраться до золота и сапфиров, которые однажды открыла ей Темная богиня, показалось Герде самым верным способом решить разом все свои финансовые проблемы. Ну, а теперь, когда она получила благословение самой Неистовой, предприятие уже не казалось ей ни безнадежным, ни бессмысленным. И кроме того, все оказалось не так страшно, как думалось прежде.