– Что тебя так удивило, Марго? – не поняла Филиния.

Я вздохнула и вернулась в кресло. Села и принялась высчитывать в уме… Моей маме сейчас сорок один, и она родилась через восемь лет после свадьбы. Значит, если Альбрине бы было сейчас сто сорок девять, то получается… мою маму она родила в сто восемь лет?

Шок усилился. Я откинулась на спинку кресла и, пытаясь смириться с невероятным, продолжила думать.

А замуж за деда бабушка вышла… в свой юбилей, в сотню?

Из горла вырвался нервный смешок. Альбина всегда выглядела моложе своих лет, сдала только в последние годы – начала стареть стремительно.

Угу, моложе. Но не на столько же!

– А сколько ей было, когда она пропала? – выдохнула я.

– Двадцать пять.

Снова расчёты. Никогда не жаловалась на математические способности, но сейчас их явно не хватало. Пришлось попросить лист бумаги и все цифры записать.

Вывод получился следующим:

– Либо в нашем мире время идёт как-то иначе, либо Альбина, то есть Альбрина, провела на Земле сто двадцать один год. И лишь спустя семьдесят пять лет после своего перемещения вышла замуж.

Мысль о том, что до нас у бабушки могла быть какая-то другая семья, я отбросила – нет, невозможно. Вот просто невозможно, и всё.

Не выдержав, я воскликнула:

– Она вышла замуж в сто лет!

Филиния непонимающе тряхнула головой.

– Марго, прости, но что тебя удивляет?

Меня удивляло всё – от возраста, до количества времени, которое прошло между бабушкиным «попаданием» и свадьбой.

Что она делала эти семьдесят пять лет? Просто жила? Где-то и как-то? Только, учитывая с каким историческим периодом это совпадало…

Конечно, Сибирь далеко, но две Мировые войны и прочие трудности тогдашнего времени не могли её не коснуться.

А быт? Отсутствие электричества? Удобств? Других благ цивилизации?

– Нет, дело точно в разном течении времени, – резюмировала я.

Филиния подумала и возразила:

– Вряд ли. Я не специалист по межмировым переходам, но насколько помню теорию, миры с иным течением времени, если и существуют, то должны располагаться очень далеко. Так далеко, что туда не добраться. Переходы возможны лишь между ближними мирами, которые похожи по основным физическим параметрам, включая время.

– Но Альбрина переместилась в результате какого-то непонятного события, – не согласилась я. – Возможно сработал какой-то из её артефактов. Значит её могло забросить в любую даль.

– Тот мир не дальний. Ведь иначе мы бы с тобой не встретились. Боксби просто не смог бы туда переместиться и привести тебя.

Логично.

Я задумалась, а потом кивнула:

– Значит просто цифры не сходятся.

– А в чём именно они не сходятся?

Я объяснила, и тут узнала поразительную вещь. Оказалось, сто лет – не такой уж значительный возраст, когда речь о магах. Более того, сотня – этакий расцвет. «Угасание» у магов начинается после ста пятидесяти, и то не всегда. Если маг полон жизни и желания жить, то его расцвет может длиться чуть ли не бесконечно.

То есть ничего особенного в столетнем замужестве Филиния не видела.

Рождение детей после сотни? Тоже ерунда!

Более того…

– То, что Альбрина ждала семьдесят пять лет прежде, чем устроить личную жизнь, вполне объяснимо, – заявила вдруг Филиния. – Возможно сестра надеялась, что её найдут, но скорее всего дело в другом. Лотар. Такую любовь, как была у них, невозможно забыть.

– Лотар – это ведь король Биорма? – на всякий случай уточнила я.

Леди Сонтор кивнула:

– Он. И он тоже очень долго оплакивал потерю Альбрины. Прошло полвека, прежде чем Лотар женился.

Пятьдесят лет? Да, немало.

– Лотар сейчас жив?

– Да. Но уже отошёл от дел и передал королевство сыну.

– Ясно, – пробормотала я.

2-3

Было грустно, а с другой стороны, я помнила отношения деда и бабушки, они жили душа в душу и очень друг друга любили. Альбина-Альбрина всё-таки обрела счастье в чужом мире. Я рада, что Лотар тоже утешился. Это правильнее, чем убиваться до конца своих дней.

А ещё вспомнился виденный сегодня дядя Вейз. На вид ему было двадцать пять, но сколько в действительности? И почему он так молод?

– Двадцать восемь, – просветила меня Филиния. – Он поздний ребёнок. У брата и Циоры долго не получалось.

Я кивнула и невольно вспомнила кое-кого ещё.

Уточнять было неудобно, неуютно, но я всё равно озвучила:

– Филиния, а сколько сейчас Георгу?

Бабушка закатила глаза.

– Ему сорок, Марго. Мальчишка!

Мальчишка? Да он всего на год младше моей мамы.

Я испытала смешанные чувства, ведь по меркам родного мира сорок – солидный возраст. Да я вообще считала Георга почти стариком!

Но если время расцвета у магов это сотня, то получается… Георгу ещё лет шестьдесят «цвести и цвести»?

Шестьдесят до «расцвета», а потом дополнительные пятьдесят до того, что здесь считают началом старости? Но и это ещё не всё. Вон, Филиния в свои годы бодрее многих моих земных сверстников. Энергия так и прёт.

Если зрелость начинается в сто, а Георгу сорок, то, переложив на земные представления о возрасте… выходит, что он практически подросток?

Я не выдержала и фыркнула. Закусила губу, чтобы не рассмеяться в голос, а Филиния встрепенулась:

– Марго, что такое?

Я хотела поделиться соображениями, но тут на пороге гостиной возник слуга и сказал жалобно:

– Леди, я прошу прощения, но там юный Честос. Он сидит в нашем саду с самого утра, всё ждёт леди Маргариту. Уже замучил спрашивать, когда она появится.

И мне, лично:

– Леди Маргарита, вы могли бы успокоить мальчика? Он уже… – нет, слова «достал» не прозвучало, но смысл продемонстрированной мне мимики был именно такой.

Настроение сразу устремилось к точке минуса. Я ведь так и не купила ребёнку зверя взамен «украденного» котика. Следовательно, меня ждут новые упрёки, слёзы, и всё то, чего мне очень бы хотелось избежать.

– Кстати, да! – воскликнула вдруг Филиния. – С Марком нужно встретиться!

Я посмотрела на бабушку с опаской, а та с лёгкостью прервала наш разговор:

– Иди, Маргарита. Пообщайся.

Очень неохотно я встала, и… да, направилась в сад.

Солнце. Оно ударило по глазам, и яркий свет стал первым, что я увидела. Лишь проморгавшись, разглядела мальчишку, который отирался вдалеке, а, заметив меня, поспешил к особняку.