Боже. Да мне просто необходимо выспаться! А еще принять холодный душ.

Чэнс разнес наши вещи по номерам, и я не могла не отметить, что он пропустил меня вперед, когда мы выходили из лифта. Несмотря на всю его бесцеремонность, у засранца были хорошие манеры.

– Доброй ночи, вредина.

– Пока, нахал.

Я была рада, что он не произнес моего имени; мне и так было не по себе от того, что придется спать через стенку с таким горячим парнем.

Минут через пятнадцать я закончила все приготовления ко сну и с удовольствием юркнула в постель. Сделав глубокий вдох, я позволила себе расслабиться и насладиться приятной мягкостью матраса.

Внезапный стук в дверь заставил меня подпрыгнуть.

Я с раздражением вылезла из кровати и, стоя на цыпочках, посмотрела в дверной глазок. И почему эти штуки всегда находятся так высоко? С удивлением я обнаружила, что с другой стороны никого не было.

Стук раздался снова.

Я включила свет. Звук шел не от входа, но от внутренней двери, которую я поначалу даже и не заметила.

Дверь, которая вела в комнату Чэнса.

Я отодвинула задвижку и приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы можно было узнать, что ему нужно и тут же захлопнуть ее перед его наглым носом. Со скучающим видом Чэнс стоял, облокотившись о стену.

С голым торсом.

На нем были только темно-серые боксерские трусы, которые облегали его как вторая кожа.

С минуту я пыталась понять, что ему нужно, и не решалась задать вопрос. Он же всего лишь поигрывал в руках зубной щеткой и вел себя довольно мирно.

– По-моему, мы уже установили, что я не серийный убийца.

Я открыла дверь пошире.

Чэнс одарил меня улыбкой.

О, Господи. Пусть это прекратится, и немедленно.

– Должно быть, я оставил зубную пасту в дорожной сумке. Она в машине.

– Вот как? – Я судорожно сглотнула.

Чэнс склонил голову набок, его брови сошлись на переносице.

– Одолжишь пасту?

– Ну… да, конечно.

Он протиснулся мимо меня в номер и направился в ванную. Я осталась ждать у двери.

– Для одной ночи у тебя здесь слишком много женских штучек, – произнес он со ртом, полным зубной пасты, и зачитал вслух всю информацию на этикетке моих духов от Эсте Лаудер: – Париж, «Private Collection Tuberose Gardenia».

Я слышала, как он чистит зубы и полощет рот. Значит, воспользовался моим ополаскивателем. Да и пожалуйста, мне не жалко.

Чэнс вышел и выключил свет в ванной комнате.

– Тубероза – это роза?

Я покачала головой, все еще сбитая с толку происходящим.

– Теперь понятно, – пробормотал он.

– Что тебе понятно?

– Я весь день гадал, чем от тебя пахнет. Не думаю, что прежде мне приходилось нюхать туберозу. – Он пожал плечами и направился к себе в номер, но у двери обернулся. – Даже твои крошечные черные трусики пропахли этим запахом.

От возмущения я вытаращила глаза. Я и забыла, что, скинув лифчик и трусики, оставила их в ванной.

– Ты… ты…

– Расслабься. Я шучу. Неужели я похож на бельевого фетишиста?

Да.

Ладно, это глупость. Конечно же нет. Но что, если?..

– Спокойной ночи, Обри. – Чэнс улыбнулся, предсказуемо сразив меня своей невероятной улыбкой, и скрылся за дверью.

О-ОБРИ-И. Черт его побери!

Я закрыла дверь и дважды проверила надежность запора, непонятно только, для чьей безопасности, Чэнса или моей. Его голос, произносивший мое имя, все еще звучал в голове, становясь, по мере того как я погружалась в сон, все тише и тише с каждым вдохом, словно убаюкивающая колыбельная.

Пока в дверь снова не постучали.

Должно быть, я действительно успела провалиться в сон на несколько секунд перед тем, как встать и открыть дверь. Снова.

– Не хочешь посмотреть какой-нибудь фильм?

В моей комнате было абсолютно темно, а в его номере ярко горел свет. С минуту мои глаза привыкали к нему. А когда я смогла видеть, то уставилась на нижнее белье Чэнса. Вместо того, чтобы отказаться и захлопнуть дверь, я начала с ним спорить. Снова.

– Я не собираюсь смотреть кино с малознакомым парнем, который заявился ко мне в одном белье.

Чэнс взглянул на свой пах и затем снова на меня.

– Почему это? Не похоже, чтобы у меня была эрекция.

На минуту я впала в ступор из-за его наглого комментария… и тут же начала представлять его с эрекцией. Я почувствовала, что мне некуда девать глаза. Стоило опустить взгляд, как он тут же упирался в его впечатляющее достоинство. А если поднять – Чэнс тут же догадался бы, о чем я думаю.

Негодяй понимающе усмехнулся.

– Так и быть, я, пожалуй, надену шорты.

Понятия не имею, с чего я затеяла эту дискуссию, когда в действительности не имела ни малейшего желания смотреть кино. Чэнс исчез, но уже через минуту вернулся, в свободных шортах, из которых все еще виднелся поясок его боксеров, на котором красовался лейбл Calvin Klein. Но теперь, когда можно было не смущаться видом его облегающего белья, оказалось, что свободные шорты еще хуже. Теперь, когда его крепкие ягодицы оказались прикрыты, я невольно обратила свое внимание на потрясающие мышцы груди. И живота… Чуть приспущенные на узкие бедра шорты обнажали рельефные мышцы, формой напоминавшие букву V.

– Твоя очередь, – потребовал Чэнс.

Я бросила на него непонимающий взгляд.

– Если я не могу ходить в нижнем белье, то и ты не можешь сидеть тут в ночной рубашке.

– А что не так с моей рубашкой? – спросила я с вызовом.

Чэнс скользнул взглядом по моей груди, и его губы изогнулись в очаровательной плутовской усмешке.

– Все в порядке. Ради бога, оставайся в ней, я не возражаю.

Я опустила глаза и обнаружила, что надела белую рубашку без лифчика. Соски выпирали так явно, словно желали проткнуть тонкую ткань.

Минут двадцать мы спорили, какой фильм посмотреть, и остановились на фильме ужасов, смотреть который на самом деле у меня не было ни малейшего желания. А пятью минутами позже я уже спала, накинув свитер поверх рубашки, а Чэнс сидел рядом на моей двуспальной кровати.

Когда я проснулась на следующее утро, Чэнс был в своем номере, а дверь, соединяющая наши комнаты, была открыта. Я слышала, как он говорил по телефону, рассказывая кому-то о своих планах на день. При этом он явно лгал, так как я была уверена, что он и не собирается проводить весь день в Лос-Анджелесе.

Глава 3

Позавтракать мы решили в придорожной забегаловке неподалеку от гостиницы.

Я решила сразу