Шрифт:
Закладка:
И тем не менее врожденное стремление англичанина - не арендовать квартиру, а купить собственный дом (пусть даже в шеренге других) и непременно с садиком (пусть даже в этом садике не повернуться). Только тогда он будет чувствовать себя в своей крепости. Это даже не тяга к собственности. Это и психология и умонастроение. Если он снял или купил дом 20 лет назад, это может быть и близко к центру. Если он сделает это сейчас, его дом почти наверняка будет далеко от работы, и два часа в день у него будут уходить на поездку туда и обратно. Дважды в день он будет атаковать переполненные в часы «пик» автобусы, поезда метро или пригородные электрички. Ему даже не всегда удастся в тесноте прочесть захваченную с собой «Дей-ли». Но он будет возвращаться в свой дом.
Ему придется расписывать до пенса все расходы на много лет вперед. Он будет угощать заглянувших друзей чашкой чая. Он не скажет жене: «Сбегай за бутылочкой по такому случаю». И не потому, что это не принято здесь. И не потому, что он скареда. Нет, он бы рад угостить друзей. Но он не может позволить себе быть щедрым: бутылка виски стоит два фунта три шиллинга. А он и так позволил себе достаточно много - у него свой дом.
У него будет масса хлопот: покрасить оконные рамы, починить заборчик (заборчик должен быть обязательно), подновить черепицу на крыше, исправить водопровод. Все это он будет делать сам, потому что пригласить профессионала - дорого. Холодной зимой у него могут лопнуть трубы, потому что все коммуникации в интересах экономии проводятся снаружи. Ему спешно придется заменять их новыми. Но это будет его собственность, которую он исправляет.
С ноября по март в его доме будет холодно. Только в пяти из каждой сотни английских домов есть центральное отопление. Остальные девяносто пять обогреваются каминами. Их может быть и два, конечно. Но чаще всего только один - в гостиной, которая именуется здесь «ливинг рум», то есть комната, где живут. В ней будет метров двенадцать-шестнадцать. Когда там соберется семья, там будет тесно, и ребята будут сидеть с книжкой или перед телевизором на ковре у камина. Но это будет единственная теплая комната в доме, не считая кухни. В остальных будет видно ваше дыхание. И спать вам придется в кровати с традиционной английской грелкой, которая по старой памяти все еще именуется «бутылкой с горячей водой». И все-таки это будет «собственный очаг».
По какому-то недоразумению англичане считают свои зимы тёплыми и находят возможным обходиться без вторых рам. Здесь и правда температура редко падает ниже нуля. Но где-то близко к нулю она держится чуть не четверть года. Холодная сырость пронизывает тогда до костей, даже если ты одет в общем-то «по погоде».
Я бывал, разумеется, в таких домах. Ночевал в некоторых. Даже зимой. Я был званым гостем, которого ждали. И я ни в коем случае не могу жаловаться на плохое гостеприимство. Нет, оно просто не такое, как у нас, в нем больше порядка, что ли. А это отличие скорее в характере, чем в существе. Но об этом - между прочим. Сейчас хочу сказать о другом. Как и водится в подобных случаях, такие вечера были, конечно, прежде всего вечерами вопросов и ответов, в основном о Советской России. Для меня же они были еще и вечерами в доме англичанина. Это чистый дом, ухоженный, прибранный. Он может оставлять впечатление и «свободного достатка», и натянутой, как струна, скромности. И чаще всего он будет похож на дом, в котором ты уже был раньше. Нажатая кнопка звонка отзовется не электрической трелью, но мелодичным «динь-дон», как музыкальный ящик. За дверью будет тесная, в метр-полтора шириной, прихожая и лестница на второй этаж. Прямо по коридорчику две двери: одна в «ливинг рум», вторая - на кухню, а прямо - в садик. Наверху будет ванная и еще две крошечные комнатки - спальни. Общая площадь всех комнат в таком доме - метров тридцать пять, сорок. Может быть больше. И может быть меньше. Расположись они на одном этаже, мне думается, было бы лучше, просторнее, светлее и… привычнее для нас. Но англичане предпочитают жить «вертикально». Впрочем, «предпочитают», вероятно, не то слово. Будь здесь побольше земли, и Англия, возможно, была бы горизонтальной - одноэтажной. Но земли мало, даже маленький клочок ее дорог. И англичанин строит свою крепость двухэтажной.
ИСКЛЮЧЕНИЯ ИЗ ПРАВИЛА
Не вся Англия - лишь предместье того или иного города-гиганта, хотя и очень близка к этому. Не все англичане живут в двухэтажных домах. Городская земля продается не десятками акров, а квадратными ярдами, как площадь в наших кооперативных домах, только дороже. В собственно Лондоне, как и в собственно Манчестере, Глазго, Бирмингеме, Ливерпуле, в отличие от Большого Лондона или Манчестера, двухэтажные дома вытесняются более высокими постройками, и в центральной части этих городов только два этажа - уже роскошь. Это либо «истейтс» - усадьбы в десяток-другой домов по бешеным ценам, где простому смертному делать нечего, либо доживающие свой век трущобы лондонского Ист-энда.
Густо и основательно, «на века» застроенный в основном еще в прошлом веке, Лондон неохотно снимает теперь шляпу перед веком двадцатым. Доминировавший еще совсем недавно, всего пять лет назад, над Сити и всем городом собор Святого Павла - самое знаменитое творение архитектора сэра Кристофера Рена - теперь уже теряется среди небоскребов «Барбикэна», хотя их еще и можно пересчитать по пальцам. Нет, это пока не частокол налезающих один на другой гигантов нью-йоркского Манхэттена. Авторы плана «Барбикэн» - застройки превращенных в развалины бомбардировками люфтваффе [*] кварталов Сити - были, видимо, небольшими поклонниками своих американских коллег.
[* Военно-воздушные силы фашистской Германии.]
И в отличие от них предусмотрели разрядку между высотными зданиями. К тому же отцы города давно обеспокоены перенаселением Лондона, его забитых, страдающих от тяжкого склероза транспортных артерий, перенасыщением города деловыми и административными постройками, как магнит притягивающими тысячи и тысячи служилого люда. Законом местных властей
